Алхимик, который знал истину

Striker Alan

– Это его дом, точно, - говорил один из голосов со странным акцентом.

– Так значит, здесь живёт алхимик, убивший наших братьев, - вторил ему другой голос.- Братьев? Значит, это ишвариты.
– Он точно живёт один?

– Да, и он сейчас дома.
– Это был уже третий голос.
–  Да, сколько же вас там? - Думал я. Сейчас я был не в состоянии защищаться, удачный, как говориться, момент.
– Отомстим ему.

– Отомстим.
– Проговорили первые двое. Меня обрадовало, что их немного. Вот только вопрос, как

справиться с ними?

Я услышал, как открывается дверь, и я увидел перед собой ишваритов.

– Проклятый алхимик, - сказал один из них, едва увидев меня.
– Ты заплатишь...

– Постой, - сказал другой.
– С ним уже кто-то хорошо поработал.

Ишвариты стали оглядывать меня, сидящего возле лестницы в подвал, прислонившегося к стене. У меня же к этому времени началась отдышка. Подъём был нелёгок, а боль в руке и ноге давала о себе знать всё отчетливее.

– Тебе, наверное, больно, мальчик, - с улыбкой сказал он, доставая большой изогнутый нож, традиционный в Ишваре.
– Нашим братьям тоже было больно, когда ты убивал их. И сейчас мы тоже сделаем тебе больно. Ты ведь не против?

Я безразлично посмотрел на них. И тут я вспомнил кое-что. Улыбка, а точнее хищный оскал, сама наползла на моё лицо. Это заставило ишваритов испуганно отпрянуть от меня. Такого они точно не ожидали.

У меня совсем вылетело из головы, что когда произошло нападение на город, я на всякий случай прихватил пистолет с полной обоймой одного из погибших полицейских. И этот пистолет до сих пор был у меня за пазухой. Все три дня я на автомате проверял его и носил с собой, не думая об этом. И эта забывчивость спасла мне жизнь. Засунув левую руку за спину, я вытащил пистолет. Мельком взглянув на него, я с облегчением заметил, что забыл поставить его на предохранитель. Однако виду я не показал и без лишних слов сделал три выстрела, упершись для верности спиной в стену. В моём доме сразу стало на три трупа больше. Немного подумав, я подполз к кинжалу и испачкал его в своей крови. С сожалением я заметил, что я потерял уже много крови. Выбравшись на крыльцо, я из последних сил сделал три выстрела в воздух.

Меня спасли. Спустя десять минут прибежала бабушка Пинако с военными. А спустя ещё пять минут прибыл генерал Груман. Потерю моих рук и ног списали на ишваритов, вот только конечностей так и не смогли найти. Генерал приказал выделить мне охрану, чтобы больше на меня не могли покуситься.

Я попросил бабулю прооперировать меня и установить мне протезы. Она пыталась возражать, что мне надо восстановиться, но я был непреклонен.

– Сколько уйдёт времен на восстановление, - спросил я у Пинако.

– Три года, - был лаконичный ответ. Старушка с раздражением курила свою трубку, глядя на меня.

– Полгода, - был мой ответ ей. Не думал, что глаза можно так выпучить.

– Глупый мальчишка, - сказал она.
– Да ты хоть знаешь, как тебя будет крутить. Ты кровью харкать будешь.

– Всё равно, полгода, - непреклонно ответил я.
– Деньги у меня есть.

– Насчёт денег можешь не волноваться, Эдвард, - ответил генерал Груман, который присутствовал при нашей беседе.
– Я думаю, армия не обеднеет,

если немного поможет тому, кто предотвратил страшную трагедию. Кстати, ты принял решение?

– Спасибо генерал, что помните обо мне, - поблагодарил я военного.
– И, насчёт вашего предложения, я согласен. Я стану государственным алхимиком. Через полгода, когда восстановлюсь, я буду готов сдавать экзамены.

– Хорошо, - кивнул генерал.
– А теперь я оставлю вас, мне пора.

***

Я восстанавливался полгода. Пинако была права, это было ужасно. Но я претерпел всё это. По моей просьбе, Ал задержался у учителя на это же время. Я не хотел, чтобы он видел меня в таком состоянии. Ранней весной 1908 года я уже самостоятельно встречал моего брата на станции.

– Привет, Ал, - поздоровался я с братом. Брат, выйдя из поезда, бросился меня обнимать.

– Глупый старший брат, - прокричал он на всю станцию. На его глазах были слёзы.
– Что с тобой произошло? Я так переживал. Почему ты не разрешил мне приехать раньше?

– Прости, Ал, - извинился я перед ним, обнимая его.
– Просто, я не хотел, чтобы ты видел меня беспомощным.

Брат отпустил меня и вновь оглядел. Я был одет в черные брюки и короткую куртку, а также широкий пояс. Ботинки на высокой подошве делали меня чуть выше. Хотя, думаю, когда сдам на алхимика, то переоденусь в военную форму. Думаю, синяя форма, и погоны майора мне пойдут, именно такое звание получают вначале государственные алхимики.

Но пока я не говорил брату, о своём желании. Это должно было произойти сегодня. Учитель долго распекала меня по телефону, узнав, как я применил алхимию, которой она обучала меня. Но она смягчилась, так как ей были известны мои обстоятельства. Когда я сообщил, что хочу стать государственным алхимиком, она молчала в трубку.

– Это твоё решение, - сказала она мне тогда.
– Не соверши ошибку Эдвард.

– Спасибо, учитель, - ответил я ей.
– Не говорите об этом Алу, я сам скажу ему, когда он приедет.

– Хорошо, - был её ответ.

И вот сейчас, сидя в доме Рокбеллов, я смотрел на моего брата, который оживленно рассказывал, как он учился у Изуми Кёртис. Сейчас он должен был продолжить общее образование в Ризенбуле, который восстанавливался после нападения. Ал должен был пойти в один класс с Уинри, которая уже успела стать довольно успешным мастером по изготовлению автоброни в городе. И это в её возрасте.

– Брат, а что ты намерен делать?
– спросил меня Ал, когда речь зашла об образовании.
– Ты тоже будешь учиться с нами?

– Нет, Ал, - ответил я ему.
– Я уже сдал экстерном все экзамены старшей школы.

На мой ответ все удивленно посмотрели на меня. Даже Рокбеллы не знали, что я уже получил аттестат.

– И что ты теперь будешь делать?
– удивленно спросил меня брат.

– Генерал Груман предложил мне стать государственным алхимиком, и я согласился.
– Ответил я.
– Через неделю я отправляюсь на экзамены в Централ.