Алхимик в Пустыне
Шрифт:
Вот только с чем он сражается, нахмурился, пытаясь найти ответ, Лотринаэн.
Но ответ получился странный и совершенно не связанный с формулировкой вопроса: Пугтакль вел себя именно так, потому что не мог поступить иначе. Возможность быть совершенным налагает обязанности — иногда совершенно невыносимые; обязанности и долг действительно бытьсовершенным, тратить полтораста лет, чтобы обзавестись музыкальным инструментом и еще Природа лишь знает сколько веков, чтобы выбрать правильные слова, интонацию их произнесения, гармонию внешнего вида и декоративного
И ради чего? Ведь рано или поздно эльф отложит волшебную лютню, поблагодарит публику коротким кивком и исчезнет… Растворится, как серебряный звук, как луч утреннего солнца, как капля воды, высыхающая на раскаленном камне…
Почему обязательно быть "ради чего-то", «кого-то», или "во имя"? спрашивала музыка, сотворенная колебаниями серебряных струн, резонансом идеального деревянного корпуса и девяти веков мастерства. Разве недостаточно просто «быть»?
Полночь, Великая Пустыня, в четырех переходах на юго-восток от вершины Абу-Кват
— Аааа… — донесся стремительно удаляющийся возглас.
Далия бросилась к отверстию, вдруг образовавшемуся в углу казавшейся такой безопасной пещерки, рухнула на живот и закричала:
— Напа! Напа!
— Ты жива?! — Фриолар упал рядом, пытаясь разглядеть что-либо в кромешной тьме.
— Ага, — ответила скрывшаяся в подземелье гномка. Алхимики напрягли слух и воображение, пытаясь угадать, звучит ли это «ага» как "Да! Я жива, еще пока жива! Немедленно спасайте меня отсюда!" или как "Ага, но всё изменится в ближайшие пять минут…"
— Мы тебя вытащим! — храбро пообещала Далия.
— Можете не торопиться, — донеслось из-под песка. — Тут старый ход, может быть, даже остатки шахты. Я пока проверю породы на предмет серебряной руды…
Мелькнуло едва различимое светлое пятнышко — судя по всему, Напа воспользовалась одним из волшебных кристаллов, выданных мэтром Вигом для освещения темных помещений. Далия поднялась, отряхнула одежду, ворча что-то о клятых железноголовых коротышках.
— Э-эй! — закричала Напа. — Скиньте мне кирку! И какой-нибудь мешок для образцов! Я проверю, куда идет здешнее подземелье — оно, оказывается, здесь такое глобальное…
Мэтресса проигнорировала просьбу и накинулась на Фриолара, разбиравшемуся с навьюченным на лошадей снаряжением:
— Чего ты медлишь? Немедленно вытаскивай ее! У тебя есть веревка?
— Есть. Спроси Напу, с какой высоты она упала.
— Сейчас, сейчас… — алхимичка поспешила вернуться к провалу, поглотившему гномку. Наступила на что-то и вдруг издала запредельной громкости визг.
— Далия. — сурово посмотрел на нее Фриолар. — Ты б еще громче завизжала — а то, может быть, не все окрестные сфинксы тебя услышали.
— Фри-Фри! Фри-Фри! — заверещала Далия, высоко подпрыгивая и показывая на что-то темное, корявое, медленно заползающее в узкий пещерный лаз.
Мэтр Фриолар флегматично и спокойно подошел к подскакивающей и верещащей коллеге, снял у нее с шеи один из амулетов — такой же, каким воспользовалась Напа, — активизировал его и в неверном мерцающем свете попытался
Всего лишь лапа. Большая, когтистая, покрытая серо-рыжей плотной шерстью. Царапающая налетевший в пещеру песок острыми когтями.
— Фри-Фри, это сфинкс! — завопила Далия.
— Не факт, — попробовал сопротивляться Фриолар. — Это может быть пустынный лев. Или ты точно видела крылья?
Зверь понял, что лапами до соблазнительно шумящей и вкусно пахнущей добычи не добраться и попробовал пролезть головой.
— Сфинкс. У львов морды другие, — уверенно классифицировал объект фауны Фриолар.
— Чего ты стоишь?! Убей его!
Вернулась лапа. С подружкой. Причем, что удивительно, обе были правые.
— Думаешь, поможет?
За спиной у Фриолара висел меч, самый обыкновенный, прямой, с рукоятью, обтянутой кожей, и сейчас алхимик раздумывал, а не пустить ли его в ход. К тому же, есть еще и амулеты, и Далия… ужасно вкусная…
Кошко-лошади, недовольные соседством с хищниками, беспокойно заметались по узкой тесной пещерке, заставляя людей вжиматься в неровные каменные стены.
— У нас два выхода, — перечисляла Далия. — Или мы возвращаемся назад, под карнизом, под которым только что прошли — теряем Напу, но спасаем себя и лошадей, или нас сейчас съедят мерзкие крылатые кошки, но тогда мы все равно не успеваем спасти Напу из дыры, в которую она угодила… Чего ты молчишь?
— Я хочу тебя скушать, — грустно ответил Фриолар. На лице у Далии отразилась звучная гамма чувств:
— Говори что-нибудь! Давай я буду кричать еще громче! Сопротивляйся сфинксам, сопротивляйся! Фри-Фри, что ты делаешь?
— Иду беседовать с Напой. Напа!
— Правильно! Говори с гномкой, вдруг она заразит тебя своей железноголовой упертостью! — поддержала Далия. И начала оглядываться, чем же поразить нахальных зверей, шустро раскапывающих вход. Арбалет! Конечно же!
Алхимичка схватила оружие, наставила его на ближайшую лапу и нажала спусковой крючок.
Ага, кажется, арбалет полагается заряжать — иначе тетива всего лишь щелкает. Так, чем его зарядить… таким соблазнительно живым, мяконьким, полным сладкой крови…
— Ааа-а! — закричала алхимичка. — На меня их магия действует! Я сейчас превращусь в коровожадного монстра!.. Надеюсь, здесь есть хоть одна корова? ммрря… мяулоучкоу… хоучу… ммуррмя…
Лошади уже не беспокоились — они рвались в разные стороны, увеличивая суету и распространяя вокруг волны паники. На фоне зашкаливающих эмоций Фриолар выглядел столпом спокойствия и прямо-таки оплотом рациональности: он снял с лошадей седельные сумы, запихнул их в раскопанный Напой ход, потом схватил в охапку Далию, вооруженную арбалетом и всполошенным визгом, и отправил туда же. Горько вздохнул, не видя возможности спасти кошко-лошадок от неминуемой гибели. Одно из двух — или засевшие у входа в пещеру сфинксы раскопают достаточной ширины лаз и сожрут несчастных созданий, или выветрится магия, удерживающая их в подобном (то есть с лошадиными спинами, кошачьими ногами и чрезмерной покладистостью) состоянии.