Алитет уходит в горы
Шрифт:
– Не вызывай духа умерших, - проговорил Алитет и, помолчав, добавил: - Это крепкий вельбот. Я пришел изрубить его и не мог. Жалко стало. Топор не послушался. Пожалуй, он лучше моего затонувшего... Кружится голова у меня. Отдай топор - и я пойду к себе.
В пологе Алитет долго не мог успокоиться. Задумавшись, он долго сидел, пил чай.
– За свой вельбот я много заплатил американу. Откуда Ваамчо возьмет плату за этот вельбот?
– спросил он Тыгрену.
– Говорят, все будут платить. Вся артель.
Алитет
– Не болтай зря. Или у женщин-вдов найдется плата? Или ты не знаешь, что в их ярангах валяются одни гнилые оленьи шкурки? До них таньги не большие охотники, они любят песцовые. Не разузнали об этом еще русские. Пойди к учителю и расскажи ему об этом. Только от меня они могут получить хорошую плату.
– Я не пойду к нему. Язык не послушается говорить с русским, ответила Тыгрена.
– И у меня не послушается, - довольный, согласился Алитет.
– Слух есть: пять зим будут платить за вельбот, понемножку. Шкурками моржа, бивнями, бумажками-рублями.
– Эти русские совсем не понимают толк в песцах. За такой хороший вельбот я много отдал бы песцов! Браун никогда не сменял бы его на одни моржовые шкуры. Он понимает.
Тыгрена, вспомнив Брауна, сказала:
– Наверное, он обманщик, этот Браун. Глаза у него плохие. Пожалуй, не привезет тебе товар. Когда они пили огненную воду, я все время следила за американами. Вот увидишь, обманут они. Не привезут товар.
– Замолчи!
– крикнул Алитет.
– Ты слишком болтлива стала. Женщине дай только волю, она много наговорит вздора.
Тыгрена замолчала и, повернувшись к жирнику, стала поправлять огонь.
Алитет потянулся на шкурах, тяжко вздохнул и сказал:
– Надо уходить в горы... Глаза здесь устанут смотреть на русских... и на эту артель... Топориков много есть, но без спирта они дешевыми будут... Я сам сделаю спирт.
Тыгрена удивленно смотрела на Алитета. Ей показалось, что он начинает сходить с ума.
– Что ты уставилась на меня, как сова на зайца?
– сердито сказал Алитет.
– А ты можешь сделать спирт?
– спросила Тыгрена.
– Могу. Надо развести жидкую муку, закрыть ее теплыми шкурами, потом поставить на огонь, и по стволу от винчестера потечет огненная вода. Муки нет. Русский купец больше одного пудовичка не дает мне. Дурной он. Как будто ему совсем не нужны мои песцовые шкурки. Бумажки-рубли давал мне за них.
Наступило утро, а Алитет все думал и думал. Он крикнул Наргинаут:
– Сходи к соседям и обменяй одного песца на один пудовичок муки. У них глаза вылезут от радости, и они обменяют все свои запасы муки. Русский за одного песца дает четыре пудовичка, а я отдаю за один.
Наргинаут ушла. Алитет наелся тюленьего мяса и лег спать. Он спал беспокойно и недолго. Пришла Наргинаут.
–
– Меркичкин!
– выругался Алитет.
Нахмурив лоб, он задумался.
– Тогда пусти слух, что Чарли за один мешочек муки отдает одну собаку, - сказал Алитет.
– За двенадцать мешочков отдам целую упряжку собак. Все равно их много. Корм только съедают.
Наргинаут ушла, и слух, пущенный ею, немедленно проник в каждую ярангу.
Ваамчо тут же побежал к учителю. Выслушав новости, Дворкин сказал:
– Пожалуй, Ваамчо, надо завести тебе хорошую упряжку.
– Да, да. Надо, - подтвердил Ваамчо.
– Ой, как надо хорошую упряжку! Быстро можно ездить. Только муки у меня четыре мешочка, а нужно двенадцать.
– Хорошо, Ваамчо, я дам тебе восемь мешочков своей муки. Потом ты мне вернешь.
– Да, да. Я верну тебе. Есть у меня песцы и рубли-бумажки. Быстро поеду к Русакову.
– Хорошо, Ваамчо. Покупай у него собак. Это же недорого?
Ваамчо лукаво подмигнул и тихо сказал:
– Совсем даром. Он, наверное, с ума сходит. Русаков за одного песца дает четыре мешочка. А собака стоит пять песцов. У него все хорошие собаки.
– Иди, Ваамчо! Покупай!
– твердо сказал Дворкин.
Добежав до своей яранги, Ваамчо оперся о косяк наружной двери и стал разглядывать небо, будто только оно интересовало его.
Посматривая в торосы моря, около своей яранги стоял Алитет.
– Чарли!
– не выдержав, вдруг крикнул Ваамчо.
– Ты хочешь обменять упряжку на муку?
– Да, - ответил Алитет.
– Правда, у меня и свои собаки есть, но, если ты хочешь, я дам тебе двенадцать мешочков. Только за хороших собак.
Лицо Алитета передернулось, и он крикнул:
– Безумец! Разве когда-нибудь ты видел у меня плохую собаку? Возьмешь упряжку, на которой вернется Гой-Гой.
– На эту упряжку я, пожалуй, сменяю. Я поеду встретить Гой-Гоя.
– Муку сначала принеси.
Ваамчо быстро положил в нарту двенадцать мешочков, запряг своих собак, по пути свалил муку у яранги Алитета и помчался встречать Гой-Гоя.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Все, что творилось на побережье, люди называли новой жизнью. И все это выводило Алитета из терпения. Дома он запретил говорить о новой жизни. Торговля, которой он отдавал всего себя, кончилась. И Алитет растерялся, не зная, что ему делать. Все товары находились только у русских. Не осталось ни одного торгующего американа. И вельбот утонул. И шхуна не пришла. Где взять товары? Эти думы сводили Алитета с ума.