Алька - любовь моя
Шрифт:
– - От тебя убежишь! Как же!
– засмеялся Валентин.
– Если только на четвереньках попытаюсь уползти. Сил не хватит.
Вечером, гуляя по кленовой аллее, любуясь опавшими багряными листьями, Валентин и Алина натолкнулись на жильца, похожего на Лодзинского. Он уныло сидел на скамейке под кленом, терявшим последние уже не багряные, а желтые листья. Женщина тут же пыталась уйти в сторону. Валентин не дал этого сделать. Он решительно обратился к Лодзинскому, крепко держа Альку под руку:
– - Скажите-ка мне, господин адвокат, почему вас боится моя жена? Вы вроде работали с её бывшим
Лодзинский молчал, раздумывая над услышанным.
– - Ты его знаешь?
– тихо спросила Алина мужа.
– - Да, он пытался ввести нас с Жорой в большой убыток, - громко произнес Валентин.
– - Ты его жена?
– Лодзинский, не отвечая Валентину, посмотрел на Алину.
– - Да, - кивнула та головой и вдруг разозлилась.
– Да, жена! Мы обвенчались недавно. И я жива. И умирать не собираюсь. И не умру. Ты это понял, господин адвокат? Но ты опоздал со своими претензиями. Ты сам отказался от меня. Не забыл договор, который мы заключили? Хотя ты - бесчестный человек. Что тебе договор?
– - Что за договор?
– нахмурился Валентин.
– - Он, Валя, - пояснила Алина, - настаивал на браке со мной, жениться хотел. Обещал вернуть деньги Димы. Не знаю только, зачем я ему нужна была. Ему мало было оставить нас нищими, нужно было унизить меня. Но он не знал о моих болезнях. Мы заключили договор, если господин адвокат сам откажется от меня, то моим девочкам ничего не грозит.
– - А ты смелый, господин Лодзинский, - Валентин в упор смотрел на адвоката.
– Ты же знал, что я тебя могу в порошок стереть. И сотру.
– - Про Орлова я как раз не знал. Да и Алина сама обыграла меня. Я недооценил её. Это я уже в Москве понял, когда ваши юристы меня за бока взяли, - адвокат обратился к Алине.
– Могла бы сказать, кто твой покровитель, не так уж ты мне и нужна была.
– - Зачем тогда требовал, чтобы я вышла замуж за тебя?
В ответ Лодзинский понес, с точки зрения Валентина и Алины, чепуху. Про акции обмолвился вскользь.
– - Вдова Королева Дмитрия была лакомым кусочком для многих. Умная, интеллигентная, красивая, в бизнесе понимает, надежный человек. Даже говорили, что умеет золото притягивать, колдунья она слегка. Примета существовала: кого любит Алина Королева, тому богатство в руки плывет. Я не особо верил, но сколько раз Дмитрий выплывал из трудных ситуаций. Да и поспорил я с одним человеком, что идеальная жена Королева вдовой долго не будет.... На крупную сумму поспорил. Да к тому же, Алина, ты наследница Павла Ильича.
Валентин хмыкнул, он был прав в своих предположениях. Им нужны были акции ученого. Лодзинский продолжал:
– - Я не забыл и твою пощечину, Алина. Не учел только, что любовник у тебя был. И не знал точно, кто он. Думал, с Серебровым опять ты встречаешься, как в А-ке. Поэтому и Дмитрий сквозь пальцы глядит. Потом слух прошел, что любовник тебя бросил. Но что это Орлов Валентин, я совсем не подумал. Зачем ты ему? У него и жена была редкостная умница и красавица, (я видел её как-то), и какая-то еще давняя любовь, что никогда он ни на кого не смотрел. Да к тому же он и так богат, мог любую молоденькую дурочку купить с его деньгами.
– - Я теперь не любовник, я муж, - обозлился Валентин,
– А любовником я был у неё все годы, когда жив был Дмитрий.
– - И Серебров не возражал?
– скептически проронил адвокат.
– - Да при чем тут Серебров? Я с ним не вел дела, - зло ответил мужчина.
– - А я никогда не спала с Серебровым, - промолвила ошеломленная Алька.
– - А вы не боитесь, что женились на ней, - задал странный вопрос адвокат, обращаясь к Валентину.
– - Нисколько, - ответил тот.
– Чего тут бояться. Сам сказал, Алина богатство притягивает.
– - Зря, её надо бояться, - прокомментировал Лодзинский.
– Она еще и ведьма, порчу насылать умеет, на себе испытал, она прокляла меня. После того, как я разорил магазин её детей, я заболел. Думал, простое недомогание. Не обратил внимания. Пытался, когда узнал, что она улетела на лечение, её младшей дочери организовать неприятности, но встретился с твоим Жорой вместо этого. Твоя дочь Ирина мне тоже по морде съездила, при всех, между прочим. Как и мамаша. За одни слова. Да Жорж врезал потом. Бок разболелся и уже не перестал болеть. Он и раньше побаливал. Рак у меня признали, запущенный рак. Метастазы, несовместимые с жизнью.
Алька ахнула.
– - Я никогда не трону твоих детей, Алина, - продолжал Лодзинский.
– Отпусти только мою душу. Сними проклятие. Ты, на самом деле, ведьма. Дай пожить!
– - Да мне никогда не нужна была твоя душа и ты сам. А уж тем более, от меня не зависят никакие болезни,- ответила Алина.
– Но почему ты прилетел именно сюда, где лечилась я? Прощения просить? Не верю. Ты не такой человек.
– - Правильно не веришь. Я умирать собираюсь. А прощения надо просить кое у кого другого, и долги вернуть. Деньги завещать близким людям.
– - У тебя не может быть близких людей, у тебя нет ничего святого, - прокомментировала Алина.
– Ты никого не любил в этой жизни.
– - У Тани, жены Владимира два сына. Ты знаешь?
– спросил Лодзинский, словно не слыша её слов.
– - Да, - кивнула женщина.
– Близнецы, они уже взрослые. И совсем не похожи.
– - У Тани один сын. Второго родила моя сестра Наташа, от Владимира. Наташа умерла во время родов. Таня вырастила мальчика. Это единственно родное мне существо. Только Татьяна не хочет, чтобы мы встретились. И она права. Но я приехал сюда умирать. Поэтому раздаю долги. А свои деньги оставляю племяннику. Да, все состояние твоего Дмитрия я вернул вам. Да только зачем оно тебе? Ты теперь жена Орлова Валентина. И, я так думаю, что и от Сереброва у тебя должна быть приличная сумма в каком-нибудь швейцарском банке. Это ведь с его согласия я отобрал ваше имущество.
– - Врешь, - выдохнула Алина.
– Врешь, Серебров не причинил бы мне вреда...- она замолчала вовремя.
– - А говоришь, что не спала с ним. Кстати, это я с ним поспорил, что недолго ты будешь тосковать. Увидишь Сереброва, передай, что спор я выиграл все-таки. Недолго пробыла ты вдовой. Только мне уже это ни к чему.
Алина беспомощно взглянула на мужа.
– - Вот что, Аля, подожди меня одна у реки, - решительно взял разговор на себя Валентин.
– Я сам хочу поговорить с этим человеком.