Алька - любовь моя
Шрифт:
Алине стало легче на душе. После телефонного разговора с Жорой она окончательно успокоилась. Как хорошо, что у неё есть Валентин. Валентин же заметил, что Алька еще что-то недоговаривает, как, впрочем, и сам Валентин.
– - А здорово ты с квартирой придумал, - засмеялась женщина.
– - В общем-то, я думал, что мы с тобой там будем жить. Для нас покупал.
– - Я туда, куда ты. Могу к тебе перебраться.
– - Там сейчас живут Ирина с Жорой. С ними поселимся?
– - Нет, - испугалась Аля.
– С Иркой? Ни за что. Пусть одни живут. А впрочем, как ты скажешь. Куда иголка, туда и нитка.
– - Пусть одни остаются. Они молодые.
– - Конечно,
– - Алька, неужели ты можешь быть такой покорной? И не убежишь! Не уйдешь?
– - Могу, Валя, могу. Я всегда такая была. И ни за что от тебя не убегу. Хватит глупостей.
– - Тогда скажи, что скрываешь от меня?
– - Не торопи меня, я после скажу, - опустила голову женщина.
– Ну не готова я сейчас. Подожди намного, Валя.
И муж поверил.
Постепенно силы возвращались к Алине. Все больше она ходила, меньше лежала. А Валентин отдыхал. Сказать честно, он не отдыхал много лет, с того дня, как взорвался теплоход. Вгрызся в работу и выжил. Спал по два - три часа порой в сутки. А теперь Валентин отложил все дела. Пусть Жора покрутится. У него способности к бизнесу тоже от Бога или от старой Анны. А он за архитектуру держится. Нет, на ней он тоже много зарабатывает. Но и семейное дело бросать нельзя. Словом, у Валентина был впервые за многие годы настоящий отпуск. И не просто отпуск - медовый месяц.
Валентин водил на прогулки Алину, смотрел с ней фильмы. Алька терпеть не могла боевики, но, не говоря ни слова, смотрела их с Валентином. Ей нравилось сидеть рядом с ним, положа голову на плечо или обнимая. А что было в фильме, неважно, она не всматривалась. Даже ходила на рыбалку. Мужчина видел, что исчезла прошлая любовь Альки к воде. Но на берегу с удочкой она раз посидела тоже. Она вообще неплохо ловила рыбу.
– - Дмитрий научил, - понял Валентин.
Алька, как будто поняла его мысли, и после первого раза не брала удилище в руки. Просто сидела рядом, чему-то улыбалась, что-то говорила иногда, любила вспоминать детство, школу.
– - Валя, а помнишь, как ты упал на уроке в девятом классе?
– - Помню, - смеялся Валентин.
– - В тот день тебя Олеся Игнатьевна впервые пересадила на последнюю парту. Ко мне поближе. Это, я теперь знаю, она специально сделала. Она всегда желала нам счастья. До этого ты сидел на второй. Она велела пересесть за последнюю, ты пришел, подмигнул мне и что-то стал затевать, Олеся Игнатьевна тогда задала тебе вопрос. Ты гордо встал в позу, хотел ответить и упал, да с таким грохотом.
– - Точно, - соглашался Валентин.
– Было такое дело.
– - Так почему ты упал, когда сел через проход от меня? Ты скрывал ото всех. Даже мне тогда не сказал.
Смеясь, Валентин рассказывал:
– - Я принес снежок и хотел запихнуть нашей высокомерной Анастасии Красновой за шиворот. Поэтому сел на вторую парту, рядом с Сергеем Костиным. А Олеся Игнатьевна заметила и велела мне убираться на мою последнюю парту. Она знала, что там ты рядом, передо мной будут сидеть Катюша и Полина, уж им-то я снег не осмелюсь за воротник положить. А тебе тем более. Ну, я его и бросил на пол. А нам как раз перед этим новый линолеум постелили, скользкий такой. А тут Олеся Игнатьевна и спрашивает: "За кого Наташа Ростова замуж вышла? Скажи-ка нам, Орлов?" Я встал, уже хотел ответить. Ты же мне подсказала. И поскользнулся на снежке. Что там поскользнулся! Обе ноги вперед уехали, я так под парту и укатился. Пытался за крышку схватиться, так и стол на меня упал. И стул еще потом.
Алька засмеялась:
– - А я страшно испугалась, думала, плохо тебе. А потом
– - Ага, - смеялся Валька.
– Я до сих пор помню, как ржал Васька Шмаков и кричал: "Олеся Игнатьевна, это он от вашего вопроса упал". А ты одна не смеялась.
– - Мне жалко тебя было.
И все же какое-то напряжение оставалось в женщине, Алька молчала о чем-то. Она никак не могла окончательно избавиться от чувства вины перед недавно умершим Дмитрием, перед дочерьми. Она знала, что младшая дочь-максималистка не будет в восторге от новостей, что должна ей преподнести мать. Вот и молчала. Все думала, вспоминала, что, когда начинала жить с Дмитрием, она не думала о Валентине, но там было другое - сначала была потеря памяти, потом спокойные и все-таки счастливые годы. Однако глубоко в душе до сих пор есть обида на мать, постоянно топтавшую её первые чувства, на Людмилу и Алексея, приславших ложные сведенья о том, что Валентина Орлова не было среди живых. И больше всего беспокоил жилец, похожий на Лодзинского. Тот явно вглядывался в Альку, размышляя о чем-то.
Муж видел это. Он был внимателен и ненавязчив, как тогда, во время их первой встречи после взрыва на теплоходе в А-ке.
– - Тебе решать, - сказал Валентин тогда.
– - Тебе решать, - говорил и Дмитрий.
Решила все тогда маленькая Еленочка. Душа Альки рвалась между двумя дорогими ей людьми. Она тянулась к Валентину. Но Еленочка была дочерью Дмитрия. Нет, Алина не жалела, что осталась с Дмитрием. Спасибо Валентину, что редко напоминал о себе первые годы. Иначе бы Алька натворила бы бед, а может, просто бы сошла с ума.
– - Поговори со мной, легче будет, - ласково говорил Валентин, видя, что жена опять улетела мыслями опять куда-то без него.
– Расскажи, что беспокоит тебя.
Алька улыбалась и не рассказывала. Нет, они разговаривали с Валентином обо всем, вспоминали детство, школьную юность. Валентин признался, как подглядывал за Алькой, она не любила задернутых штор.
– - С пятого класса подглядывал, но никому не рассказывал. Один раз Васька ко мне приперся поздно вечером, а я в засаде сидел напротив твоего окна, так я с ним подрался. Без всякой причины, так он считал,- смеялся Валентин.- А в старших классах каждую ночь мечтал, как ты будешь сама раздеваться передо мною.
Алька смущенно улыбалась.
– - Я и сейчас не буду.
– - Будешь, - уверенно отвечал муж.
– Или я подглядывать опять буду. Спрячусь под одеяло, сделаю щелочку и смотреть буду. Знаешь, я ведь, когда ты бывала летом в деревне без мужа, приезжал порой под окна вашей дачи, когда становилось темно, и если не удавалось встретиться с тобой, вызвать тебя, останавливался и подглядывал. Ты по-прежнему не задергиваешь шторы.
– - Валя, - виновато обнимала его Аля.
– Валя, мой Валька. Как же тебе было плохо!
– - Так что лучше тебе, как на теплоходе, самой раздеться.
Алька слегка покраснела. Легко ей все-таки было с Валентином. О чем угодно можно говорить. Он сразу дал понять, что у них теперь все общее. Даже воспоминания.
– - На теплоходе я, Валь, была молодая, влюбленная в тебя по уши, - ответила женщина и добавила про себя то, что было главной причиной застенчивости в данный момент: - И белье у меня нижнее было красивое, новое. Спасибо моей фее, тете Сонечке. А сейчас я уже целый год ничего не обновляла. А то, что с собой было, весь вид потеряло. Нет, родной мой, придется тебе еще потерпеть. До нового белья. Тогда я разденусь, это точно.