Алька - любовь моя
Шрифт:
Алька улыбалась своим мыслям, а Валентин словно прочитал их.
– - Завтра мы с тобой едем в хороший магазин. Ты обновишь свои.... свое.... свой.... Словом, купишь все, что тебе понравится. И мне кое-что надо. А потом, - мужчина лукаво прищурился, - ты передо мной разденешься, медленно-медленно. Не как в гостинице, в А-ке, в последний раз. Я даже не успел цвет запомнить...
Алька засмеялась от неожиданности.
– - Ну, это еще вопрос, сама ли я раздевалась там или кто меня раздевал, и очень быстро, даже бюстгальтер разорвал. И пуговиц на блузке
– - И купишь ты завтра все такое же, как было на тебе на выпускном вечере. Ловко ты тогда меня провела. А я-то уже надеялся, что ты для меня разделась. Дыхание даже перехватило.
– - Лучше бы, Валя, ты меня тогда не отпустил. Я бы не выдержала, сдалась бы.
– - Так бы и сдалась?
– - Сдалась бы моментально, ты бы обнял меня разочек, покрепче, прижал бы к себе, и пропала твоя Алька, - смеялась женщина.- Вот только я не помню, какое белье на мне было.
– - Красивое. Очень красивое. А ты в нем бултых в воду!
Вспоминали они часто свою мудрую Олесю Игнатьевну.
– - Помнишь физкультуру, - прищурился Валентин.
– - Это когда ты при всех сказал, что не слушаешь учителя, потому что хочешь поцеловать меня.
– - Да, - засмеялся Валентин.
– Это было в начале девятого класса. А ты убежала и спряталась у Олеси Игнатьевны.
– - Да, она сидела с пятиклашками, я забежала и говорю: "Олеся Игнатьевна, можно я посижу у вас?"
– - А я прятался под дверью. И когда после звонка пятый класс ушел, я зашел в кабинет. Ты что-то хотела сказать, а я перебил.
– - Да, ты сказал, что я сбежала с урока.
– - Почему же ты, Аля, сбежала с урока?
– строго спросила Олеся Игнатьевна, подыгрывая Валентину.
Алька покраснела.
– - Потому что я сказал при всех, что хочу поцеловать Альку. А она убежала, - вместо девушки ответил Валентин.
– - Валечка, милый, - сказала Олеся Игнатьевна, - хочешь, я сама уговорю Алю тебя поцеловать, только исправь двойки. Ну, хоть одну. За каждую исправленную двойку - по поцелую. Правда, поцелуешь, Аля.
– - В щечку, - согласилась Алька.
– - И все?
– разочарованно протянул Валька.
– - Валя, если ты исправишь все двойки, да я всех девчонок уговорю тебя целовать, - быстро увела в сторону опасный разговор учительница.
– - Нет, всех не надо, - отказался Валька.
– Пусть Алька одна целует. Но за каждую двойку отдельно.
Они оба вышли из кабинета. Сзади шла Олеся Игнатьевна.
– - Идите, идите, - говорила она, улыбаясь светло и грустно, - я за вами не пойду. Я просто немного позавидую вашей юности.
– - А ты все-таки и в тот раз улизнула от меня, ты всегда убегала - вспомнил Валентин.
– Не стала целовать. А я литературу выучил всю. По учебнику все сравнивали.
– - Это нетрудно было, ты слушался меня, - улыбаясь, проговорила Аля.
– Я помню только один момент, когда думала: не успокою тебя...
– - Это ты про Костина....
– - Да. Про него и Настю Краснову....Помнишь, как наша отчаянная
– - Помню, - мрачно ответил Валентин.
– Так хотелось убить Серегу... Чтобы на тебя пялился весь класс.... Но почему ты всегда помогала Настьке Красновой? Она вредная была, ехидная... Подумаешь, показала бы грудь Сереге... Да ей Артем бы не дал этого сделать...
– - Валь, Настя ко всем парням приставала, кроме тебя... Мне всегда казалось, что она твоя сестра, вы даже немного были похожи. Вот и поддержала её. Кстати, Артем все-таки женился на Анастасии... Тоже были два влюбленных дурака, все чего-то мучили друг друга... Как Костин и Астафьева. Те так и не поженились.
Много рассказывала Алька о своих детях. О серьезной, надежной Еленочке, о своенравной Ирине, да и о Николае она знала гораздо больше, чем сам отец. Валентин говорил о Жоре, мрачнел, вспоминая Катюшу. А Алька любила, когда он говорил о ней.
– - Я очень Кате благодарна, что она пыталась дать тебе счастье. Ты знаешь, я из А-ка, когда ты улетел после нашей первой встречи, написала, чтобы она тебе не отказала, когда ты попросишь её выйти за тебя замуж. Я умоляла её согласиться и сделать тебя счастливым.
– - Катюша сделала все, что могла. Её подружки обещали убить меня, если она несчастной будет, - грустно засмеялся Валентин.
– - Это, наверно, Настя Краснова так сказала?
– - Она и Аня Астафьева. Я первые годы, когда жил с Катей, порой чувствовал себя хорошо, спокойно, но проходило время, мне надо было увидеть тебя, я ехал, подсматривал, встречался с тобой, не получалось, прятался в своей берлоге... и все мое счастье пропадало, - говорил муж.
– Плохо было Кате со мной. Так что нельзя мне попадаться на глаза её подругам. Катя была застенчивая, особенно ночью... Ты мне нужна была, Аля, ты незримо стояла между нами. Мы через месяц с Катей разошлись в разные спальни.... Не смог я в ней разбудить женщину.... Не хотел, наверное.... Катюша - это надежный друг. Она сохранила видимость нашей семьи. И она не дала Жорке возненавидеть меня. Жора очень сильно любил свою маму Катю. А вот тебя он, ты уж прости, все-таки недолюбливает. Он Катюшу считал матерью.
– - А теперь он выбрал Ирку. Трудно ему с ней будет. За такую жену еще меньше я ему буду нравиться.
– - Ты не знаешь Жору. Он у меня умница. Да и чем плоха Ирина? Она так на тебя похожа.
– - А глаза? Глаза у неё не мои, Валя.... Ты заметил это? И своенравная больно. Власти над собой не терпит.
– - Ты не знаешь Жору. Он - скала. Со всем согласится, и все по его будет. Твоя Ирина ещё будет утверждать, что сама все решила.
– - Дай Бог, дай Бог им счастья, - промолвила женщина, потом, что-то вспомнив, добавила: - Да! Учти, муженек, от меня из спальни ты не сбежишь! Не надейся. Не отпущу!