Аллергия на убийства
Шрифт:
— Дезире? Это Франк Якобович, — сообщил мне до неприличия молодой голос. — Насколько я понял, вы расследуете дело Корвин.
— Да, совершенно верно. Спасибо, что позвонили.
— Не за что. Но мне вам нечего особенно рассказывать. Нет абсолютно никаких улик, чтобы заподозрить, будто кто-то разделался с бедной малышкой. Ни-ка-ких. У неё было серьёзное заболевание лёгких, это её и доконало.
— Я понимаю, но…
— Поверьте, мы провели тщательное расследование.
— Что вы, я вам верю. Просто миссис Корвин…
— Значит, это она вас наняла?
— Да. Миссис Эвелин
— Всё ясно. С самого начала она была убеждена, что это убийство, несмотря на отсутствие каких-либо улик и болезнь девочки. Знаете, капитан лично навещал эту даму — он вроде бы друг каких-то её друзей, — но толку не вышло.
— Неудивительно. Послушайте, я не знаю, удастся ли вообще её разубедить, но придётся попробовать. Более того, берясь за дело, я сразу же сказала миссис Корвин, что, вполне возможно, приду к тому же заключению, что и полиция. Но я пообещала ей всё проверить, так что буду очень признательна, если вы уделите мне четверть часа. Что, если я прямо сейчас подъеду? Минут через двадцать могу быть у вас. — Скорее, конечно, через сорок, но я решила, что с двадцатью у меня будет больше шансов.
— Сегодня никак. У моего сына день рождения, мне надо домой.
— Как насчёт завтрашнего утра?
— Завтра и в среду у меня выходные, — словно извиняясь, сказал Якобович.
— Но мы могли бы… — начала я, собравшись предложить ему встретиться завтра в кафе, но он пресёк мою попытку:
— Боюсь до четверга ничего не получится. Позвоните мне утром в четверг, тогда и договоримся, хорошо?
— Да, а я надеялась… — Стоп. Нельзя же испытывать парня на прочность. — Ладно, позвоню вам в четверг. И спасибо большое.
Несмотря на то что мне отчаянно хотелось узнать официальную версию событий (и несмотря на то что более нетерпеливой особы я не встречала), положив трубку, я вдруг осознала, что отнюдь не расстроена вынужденной отсрочкой.
Что такое несколько дней? И почему я не могу поговорить с членами семьи, не дожидаясь беседы с полицией?
Ведь на самом деле никакого убийства не было, верно?
Глава 7
Дверь мне открыла Луиза и провела меня в гостиную, где я нашла миссис Корвин-младшую. Экономка поспешно ретировалась, оставив нас вдвоём.
Донна Корвин расположилась в том же самом большом чёрном кресле, где в прошлый раз сидела её свекровь. Женщина поднялась и протянула руку для приветствия.
Лет тридцати пяти, она была высокая (метр семьдесят пять, не меньше) и очень худая — до такой степени, что даже изящной не назовешь. Одета в простую белую хлопчатобумажную блузку с треугольным вырезом и мешковатые брюки, которые, как я подозревала, ещё совсем недавно были впору. Почти без косметики, не считая бледной помады. Большие карие глаза воспалены, под ними — тёмно-синие круги. А светлые волосы, не доходящие до плеч, отчаянно нуждались в подкраске. И всё же я отметила, до чего хороша эта женщина. Высокие скулы, полные губы, большие оленьи глаза — в другое время и при других обстоятельствах Донну Корвин наверняка назвали бы красавицей.
— Всей душой сочувствую вашему горю, — начала я.
—
— Нет-нет, ничего не надо, спасибо, — поспешно отказалась я, вновь проваливаясь в уже знакомую кремовую софу. А когда ненасытная пуховая начинка проглотила меня почти целиком, я стала объяснять, почему взялась за это дело: — Видите ли, ваша свекровь…
— Да, я знаю, — перебила Донна. — Эвелина считает, что мою дочь убили.
— Но вы с этим не согласны, так?
она смерила меня настороженным взглядом:
— Не согласна. А вы?
— Если честно, судя по тому, что мне удалось узнать, я не вижу в смерти вашей дочери ничего подозрительного. Разумеется, расследование только началось и…
Она слегка расслабилась:
— Поверьте, вы ничего не найдёте. Никаких следов убийства.
— Вполне возможно, вы правы. Но ведь не будет вреда, если я сумею подтвердить, что убийство исключено, — думаю, это поможет вашей свекрови.
— Не уверена. При всей моей любви к ней, должна сказать, что Эвелина невероятно упряма. И она убеждена, что Кэтрин убил какой-то злодей. Вряд ли вам удастся её разуверить, как бы ни старались. — Я хотела сказать, что попробовать-то не мешает, но Донна продолжала: — Впрочем, я могу и ошибаться. Мне бы очень хотелось, чтобы Эвелина избавилась от сомнений, которыми себя терзает.
— Обещаю, что буду стараться изо всех сил.
— Что ж, хорошо. Чем могу помочь?
— Расскажите о той субботе, когда умерла Кэтрин.
Торопливо, явно не желая останавливаться на болезненной теме, Донна едва слышно повторила уже известные мне факты: как в отсутствие няни она собиралась погулять с Кэтрин в парке и как ненастная погода и легкое желудочное недомогание Кэтрин изменили их планы.
— Как часто няня берёт выходной?
— Раз в четыре недели.
— Это был её обычный, очередной выходной?
— Совершенно верно.
— Как я поняла, тот день вы посвятили магазинам?
— Да. Часть дня, во всяком случае. Поскольку прогулка в Центральном парке отменялась, я спросила Кэтрин, не будет ли она против, если я немного поброжу по магазинам, и она сказала, что ничуть не возражает. Кэтрин была такой милой… — Донна прикусила губу, пытаясь овладеть собой. И очень скоро сумела продолжить: — В общем, раз Кэтрин не возражала, я, вместо того, чтобы остаться дома и побыть с ней, отправилась в «Бергдорф», «Бендель» и «Сакс». А когда вернулась, всё было кончено. Я уже не могла побыть с ней… — Донна Корвин вздохнула.
— Послушайте, ведь теперь…
Она пресекла попытку утешения:
— Извините. Постараюсь держать себя в руках.
— Может, хотите сделать перерыв — выпить чего-нибудь?…
— Нет-нет, всё нормально. — И затем, с наигранной бодростью: — Так на чём мы остановились?
— Когда вы вернулись домой… — подсказала я.
— Да. Полицейские возились в библиотеке, что-то там высматривали, выщупывали — наверное, искали отпечатки пальцев и прочее… что там они обычно ищут. А Кэтрин… — Донна снова запнулась, и её бледная кожа стала ещё бледнее, но глаза остались сухими.