Аллигент
Шрифт:
– Трис... Произносит он, и его глаза умоляют меня понять, но я не понимаю. И не пойму.
Я встаю.
– Так что теперь я знаю про Эдит и ты знаешь про нашу маму. Хорошо. Давай тогда все так и оставим.
Иногда, когда я смотрю на него, я чувствую прилив симпатии к нему, а иногда мне хочется схватить его за горло обеими руками. Но прямо сейчас я просто хочу уйти и притвориться, что всего этого никогда не было. Я выхожу из комнаты данных, и мои туфли скрипят, когда я бегу назад в жилой корпус. Я бегу и останавливаюсь только тогда, когда чувствую
Тобиас стоит в холле снаружи общежития. Я запыхалась и чувствую мое сердцебиение даже в кончиках пальцев; меня переполняют эмоции: и боль от потери, и любопытство, и злость, и страстное желание.
– Трис, говорит Тобиас, поднимая бровь с недоумением и беспокойством.
– Ты в порядке?
Я качаю головой, по-прежнему нуждаясь в свежем воздухе, и прижимаю его к стене, мои губы находят его. На миг он пытается оттолкнуть меня, но потом понимает, что ему все равно, в порядке ли я, все равно, в порядке ли он, все равно. Мы не были наедине дни.
Недели. Месяцы. Его пальцы гладят мои волосы, и я держу его за руку, чтобы устоять на ногах, ведь мы прижались друг к другу как приклеенные. Он сильнее, чем все, кого я знаю, и гораздо более отзывчивый, чем, кажется остальным; он - секрет, который я храню и буду хранить всю оставшуюся жизнь.
Он наклоняется и целует меня в шею, и его руки обнимают меня за талию. Мои пальцы цепляются за пряжку его ремня, мои глаза закрыты. В этот момент я точно знаю, чего я хочу; я хочу, чтобы не было этой одежды между нами, я хочу содрать все, что разделяет нас - и прошлое, и настоящее, и будущее.
Я слышу шаги и смех в конце коридора, и мы размыкаем объятия. Кто-то - возможно, Юрайа - что-то шепчет, но я практически ничего не слышу из-за звона в ушах.
Глаза Тобиаса встречают мои, и я вспоминаю, как в первый раз по-настоящему посмотрела на него во время моей инициации, после моделирования; мы смотрим друг на друга слишком долго, слишком сосредоточенно.
– Заткнись, кричу я Юрайе, не отводя взгляда.
Юрайа и Кристина входят в общежитие, и мы с Тобиасом следуем за ними, будто ничего и не произошло.
Глава 23. ТОБИАС
Этой ночью, когда моя голова, отяжелевшая от мыслей, падает на подушку, я чувствую что-то под моей щекой. Записка под наволочкой.
Т-
Встречаемся у входа в жилой корпус в одиннадцать. Мне нужно с тобой поговорить.
– Нита Я смотрю на койку Трис. Она растянулась на спине, и прядь ее волос закрывает ей нос и рот, который вздрагивает при каждом выдохе. Я не хочу ее будить, но чувствую себя неловко, что пойду на встречу с девушкой посреди ночи и не скажу ей об этом. Особенно сейчас, когда мы так стараемся быть честными друг с другом.
Я сверяюсь с моими часами. Десять минут одиннадцатого. Нита - просто друг. Ты расскажешь Трис завтра. Это может быть срочно.
Отбросив одеяло, я обуваюсь - эти дни я спал в одежде. Прохожу мимо кровати Питера, а затем и Юрайи. Верхняя часть бутылки выглядывает из-под подушки Юрайа. Я сжимаю ее между пальцами и несу к двери,
Как только я оказываюсь в коридоре, я завязываю мои ботинки и приглаживаю мои волосы. Я перестал обрезать их, как это делают Отреченные, когда я хотел чтобы Бесстрашные видели во мне потенциального лидера, но я скучаю старой традиции, по клацанью ножниц и осторожным движениям моих рук что знали больше на ощупь, чем на вид.
Когда я был маленьким, мой отец обрезал мне их, в коридоре на верхнем этаже нашего дома в Отречении. Он всегда был слишком небрежен с лезвием, и царапал заднюю часть моей шеи или ухо. Но он никогда не жаловался на необходимость подстригать меня. Мне так кажется.
Нита стучит ногой. На этот раз она одета в белую рубашку с коротким рукавом, ее волосы зачёсаны назад. Она улыбается, но есть что-то неспокойное в ее глазах.
– Ты выглядишь, взволновано, говорю я
– Это потому что я взволнованна, отвечает она.
– Пошли, есть тут одно место, которое я хочу тебе показать.
Она ведет меня тусклыми коридорами, пустыми за исключением случайных уборщиков.
Все они, кажется, знают Ниту - машут ей, или улыбаются. Она кладет руки в карманы, и осторожно прячет свои глаза каждый раз, когда наши взгляды встречаются.
Мы проходим через дверь без датчика безопасности, при помощи которого она была бы заперта. Комната за ней представляет собой широкий круг, где в центре висит люстра со свисающими стекляшками. Пол из темного полированного дерева, и стены, покрытые листами бронзы, блестят, там, где их касается свет. На бронзовых панелях высечены имена, десятки имен.
Нита стоит под стеклянной люстрой и широко разводит свои руки, чтобы охватить комнату этим действием.
– Это генеалогические деревья семей из Чикаго, говорит она.
– Ваши генеалогические деревья.
Я приблизился к одной из стен чтобы прочитать имена, питаясь найти что-то знакомое. В конце концов, я обнаружил несколько: Юрайа Педрад и Зик Педрад. Рядом с каждым именем небольшая пометка "DD", и есть точка рядом с именем Юрайа, и она выглядит свежо вырезанной. Возможно, означает, что он Дивергент…
– Ты знаешь, где мое имя?
– говорю я Она пересекает комнату и касается одной из панелей.
– Поколение матрилинейное. Вот почему записи Джанин гласят, что Трис со второго поколения - потому что ее мать была из-за пределов города. Я не уверен, как Джанин знала это, но я предполагаю, что мы никогда не узнаем.
Я подхожу к панели, на которой мое имя с трепетом, хотя я не уверен, чего должен бояться, видя мое имя и имена моих родителей, высеченные на бронзе. Я вижу вертикальную линию, соединяющую Кристин Джонсон и Эвелин Джонсон и горизонтальную, что соединяет Эвелин Джонсон и Маркус Итан. Ниже этих двух имен только одно: Тобиас Итон. Строчными буквами рядом с моим именем начерчено "ОБ", и там тоже есть точка, хотя я теперь точно знаю, что я на самом деле не Дивергент.