Алмазная лихорадка
Шрифт:
— Я плохо вожу, — признался Капустин.
— Значит, опять все ложится на могучие женские плечи, — вздохнула я.
— Э, постойте! — воскликнул Чижов. — Конечно, господин Леснов — лицо в своем роде уникальное, но на коленях я его держать не согласен!
— А я — тем более! — поспешно сказал Капустин и, передвинув тело уникального Леснова на свое место, сел за руль.
Чижов опять принял меня в свои объятия, и мы поехали.
Как оказалось, Капустин не так уж и плохо водил машину, но, разумеется, до Леснова ему было далеко. Оставшиеся километров сорок мы проделали
Въехав на окраинные улицы, мы остановили машину и принялись совещаться.
— Предлагаю ехать сразу в гостиницу, — сказал Капустин. — Там на месте сразу станет ясно, что к чему. Думаю, их осталось не более пяти-шести человек.
Кажется, он всерьез уверился в нашей с Чижовым неуязвимости.
— А у меня остался один патрон, — серьезно сказал Чижов и, не удержавшись, засмеялся. — Для себя приберег!
Капустин недовольно на него покосился.
— Нашел время шутить! — сердито сказал он. — Лучше скажи, что делать!
— Давайте подумаем, — предложила я. — Они не дождались нас на вокзале. Что прежде всего приходит им в голову? Разумеется, что мы сошли в Ключах. Но там у них предусмотрена засада. Они едут с вокзала в гостиницу и спокойно ждут нас там. Им известно, что примерно через полтора часа должен подъехать второй джип — при любом раскладе. Но его нет. Они начинают волноваться и уточняют у администратора, не подъехал ли господин Капустин из Тарасова. Его, однако, нет. Что дальше?
— Ждут. Что же еще? — подсказал Чижов.
— Меня интересует, как они распределят силы, — сказала я. — Не будут же они всей компанией торчать в машине? Но и бросить ее они тоже не решатся.
— Пару человек они оставят в джипе — следить за подъездом, — уверенно сказал Чижов. — Так всегда делается.
— Еще двоих посадят в вестибюле, — подхватила я. — Чтобы мы не сумели прошмыгнуть мимо их длинного носа.
— А Трофим наверняка снимет номер, — сказал Капустин. — Он — босс. Не станет он торчать с шестерками в вестибюле.
— Ну хорошо, будем считать, что силы противника мы расставили, — со смешком сказала я. — Самым опасным участком остается вестибюль. Теперь — что будем делать мы?
— Эти ребята до сих пор знают в лицо только Анатолия Витальича, — задумчиво проговорил Чижов. — Что, если…
— Пряжкин! — напомнила я.
— Ах черт, забыл! — выругался Чижов и стукнул себя кулаком по колену.
Повисла тяжелая пауза.
— Я вижу только один выход, — сказала я. — Чтобы не устраивать свару в вестибюле, которая со всех сторон нам невыгодна, мы должны проникнуть в гостиницу с черного хода, найти номер Трофима и взять его в заложники. Без главаря никто из них и пальцем не шевельнет. Мы продержим его под дулом пистолета до утра, дождемся курьера и спокойно отчалим.
— У меня один патрон! — встревоженно напомнил Чижов.
— Но вы же не скажете об этом Трофиму? — улыбнулась я.
Капустин колебался.
— Ну-у… пожалуй! — наконец сказал он. — Только еще вопрос, сумеем ли мы найти номер Трофима, а главное, сумеем ли мы его скрутить?!
— У нас впереди целая ночь, — успокоила
Капустин изобразил на лице отчаянную решимость и завел мотор. Мы поехали. Жизнь в городе уже замирала. Улицы, почти все с одноэтажными домами, были пустынны. На перекрестках одиноко мигали бесполезные светофоры.
Проезжая мимо аллеи, засаженной деревьями и кустарником, Капустин обронил:
— В конце аллеи — наша гостиница. Сейчас объедем по соседней улице, чтобы с тылу…
— Ну-ка, притормозите! — попросила я.
Капустин остановил машину за перекрестком. Я слезла с чижовских колен и сказала:
— Подождите меня здесь. Я схожу на разведку. Углубляться не буду, а просто погляжу на джип. Мне интересно, насколько сильно мы ошиблись в расчетах.
Для уверенности я прихватила с собой зонтик. Слава богу, городские власти здесь отличались похвальной экономностью и не бросали денег на ветер. При всей снисходительности трудно было назвать ночной Коряжск городом, залитым огнями. Кругом царил загадочный полумрак. В аллее, по которой я шла, горел единственный фонарь, но горел уже каким-то истощенным, вибрирующим светом, его едва хватало, чтобы осветить пятачок вокруг фонарного столба. Не думаю, что моя скромная фигура в этой полутьме особенно бросалась в глаза. И все-таки, когда я дошла до середины аллеи, меня кто-то окликнул!
Я настороженно обернулась, выставив перед собой зонт, и увидела, как откуда-то из кустов, из ночного мрака выбирается человек. Всмотревшись, я с огромным удивлением узнала в нем Пряжкина!
Роскошный голубой плащ на нем был изжеван и перепачкан в грязи. Лицо выражало крайнюю степень страдания и униженности. Вдобавок это лицо украшал огромный черный кровоподтек, закрывавший полностью весь левый глаз.
Пряжкина била крупная дрожь. Он шатался и еле выговаривал слова.
— Девушка! — жалобно сказал он. — Вы не покажете, где здесь др-другая г-го-стиница?
— Другой нет, — твердо ответила я. — А что, в эту вас не пускают?
— В эт-ту не пускают, — сокрушенно признался он.
— А почему? — поинтересовалась я.
Он задумался, содрогаясь так, что клацали зубы.
— П-по м-многим п-причинам, — сказал он наконец и тоскливо посмотрел на меня. — Я уж-жасно з-замерз!
— И давно вы здесь сидите, Пряжкин? — спросила я.
— Б-больше ча-са, — ответил он и вдруг вытаращился на меня. — От-ткуда вы меня з-знаете?
— Протрите глаза, — грубо посоветовала я. — Вы с кем сюда приехали?
Он с ужасом разглядывал мое лицо, пытаясь вспомнить. Наконец что-то прояснилось у него в мозгу, и он промямлил:
— А-а… вы б-боялись ехать в купе, потому что там х-хулиганы… Что-то у меня все в голове перепуталось!
— Вы не ответили на мой вопрос!
Пряжкин опять всмотрелся в меня и обрадованно уточнил:
— Да вы же сами! С этими, хулиганами!
Память у него восстанавливалась прямо на глазах. Я решила ему помочь.
— Если уж на то дело пошло, — сказала я, — то с хулиганами сотрудничаете именно вы. А меня нанял ваш начальник — Капустин. Который вас не любит. И, между прочим, поделом.