Алмазная лихорадка
Шрифт:
— Да понял я! — удивленно сказал Вадим. — А тут как же?
— Тут я останусь, — отрезал Трофим.
Подручный его несколько секунд молчал, а потом не совсем уверенно произнес:
— А чего случилось-то?
Лицо Трофима исказилось:
— Не твое собачье дело! Делай, что сказано!
— А где Чапа? — упрямо не отставал Вадим.
— Вышел! — бросил Трофим. — Ну, долго еще будешь базарить?
Вадим замялся:
— Может, это… шеф… Может, одного пацана оставить все-таки? Мало ли что…
Я нахмурилась и
— Вали отсюда! Тебе сказано — бери всех и дуй на Ключи! Тебе что — на лбу записать?!
— Да понял я, — недовольно буркнул подозрительный Вадим и вышел, хлопнув дверью.
Я подождала еще несколько минут, пока с улицы не донесся удаляющийся шум автомобильного мотора, и покинула свое укрытие.
— И откуда только берутся такие стервы? — делано удивился Трофим, с отвращением разглядывая испачканное кровью полотенце. — Таких, как ты, нужно топить в раннем детстве — как котят!
— Твое предложение немного запоздало, — хладнокровно ответила я. — И мне не нравится твой тон. Если ты и дальше будешь им злоупотреблять — я, пожалуй, отстрелю тебе язык.
Трофим опять зажал раненое ухо и тоскливо пробормотал:
— Ну, ничего… Рано или поздно… Ничего, посмотрим…
В номер осторожно заглянул Чижов. Я кивнула ему. Они вошли вместе с Капустиным и выжидательно уставились на меня.
— Принесли, что просила?
Чижов вытащил из кармана наручники.
— Прикрепите нашего друга к трубе, Чижов, — попросила я. — Он все еще социально опасен.
Чижов, ухмыльнувшись, подступил к сидящему в кресле бандиту и защелкнул у него на запястье наручники. Действовал он, естественно, одной рукой и вдобавок был введен в заблуждение покорным видом Трофима. Следствием этого стал довольно неприятный инцидент.
Трофим нехотя поднялся с кресла. Наручник перехватывал его левую руку. Правую, с зажатым полотенцем, он продолжал держать возле уха. Шагнув за Чижовым, он внезапно и резко ударил его по сломанной руке и, когда тот, охнув, согнулся от боли, толкнул его на меня и бросился к двери.
Я поддержала падающего Чижова, но момент был упущен. Трофим, как снаряд, летел к выходу, и, чтобы остановить его, оставалось только стрелять, чего мне совершенно не хотелось делать.
И в это мгновение Капустин совершил, может быть, самый мужественный поступок в своей жизни. Он все это время стоял в стороне с таким отрешенным и меланхолическим видом, что его как участника наших игр никто всерьез не принимал. Трофим, по-моему, вообще его не видел, и это было его трагической ошибкой.
Все с тем же унылым выражением на лице Капустин вдруг выставил на пути бандита ногу — будто просто менял надоевшую позу, — и Трофим, споткнувшись об нее, со всего размаху грохнулся на пол.
Мы с Чижовым подскочили к нему одновременно. Едва разъяренный Трофим попытался встать на ноги, я с большим удовольствием шарахнула
Стараясь больше не шуметь, мы втроем отволокли тушу Трофима к батарее парового отопления и приковали его руку к трубе. Оба пистолета я поставила на предохранитель, тщательно протерла и, предварительно вложив поочередно в безвольную пятерню Трофима, положила на середину стола. Если в дело вмешается милиция, то нашим конкурентам будет трудно оспорить, что оружие принадлежит не им.
Через некоторое время Трофим застонал и открыл мутные глаза. Он безучастно наблюдал, как мы покидаем номер, и не делал никаких попыток освободиться. Я помахала ему ручкой и закрыла дверь.
Мы заперли номер на ключ и пошли по своему маршруту в обратном направлении. Когда мы спустились на первый этаж, Капустин сделал попытку направиться сразу в вестибюль. Но я перехватила его, напомнив, что мы должны появиться в гостинице естественным для приезжих путем — через входную дверь.
— Как вы объясните дежурной свое появление? — спросила я. — Скажете, что прошли сквозь стену?
Он недовольно посмотрел на меня, но покорился. Мы опять вернулись в душевую и через окно вылезли наружу. Невдалеке темнел силуэт знакомого самосвала.
— Нужно захватить с собой Пряжкина, — напомнила я. — Его нельзя оставлять без присмотра.
— Еще скажите, что я должен снять для него номер! — пробурчал Капустин.
— Разумеется! — подхватила я. — Плюс оплатить обратный проезд и расходы на питание. Это теперь наш талисман.
— Обратные билеты у нас уже есть, — сказал сквозь зубы Капустин. — Что, прикажете брать для него отдельное место?
— Но вы же, наверно, опять забронировали купе целиком? Значит, свободное место у нас есть!
Капустин был вынужден согласиться, хотя этот простой факт поразил его в самое сердце. Удивительно, как люди не видят очевидных вещей, если категорически не хотят их видеть.
Мы заглянули в кабину самосвала и разбудили Пряжкина. Он спал, закутавшись с головой в плащ и прижавшись к хозяину машины, точно к любимой девушке. Разбуженный, он долго смотрел на нас очумелыми глазами и никак не мог узнать.
— Собирайтесь, — скомандовала я. — Вспомните нас по дороге!
— А к-куда м-мы пойдем? — дрожа от холода, спросил он, все-таки приходя в себя.
— В гостиницу, — невозмутимо сообщил Чижов. — Или вам больше нравится спать в самосвале?
— Н-нет, здесь о-очень х-холодно… — совершенно серьезно ответил Пряжкин, выползая из кабины.
— Не забудьте расплатиться с водителем, — напомнила я Капустину. — Представляете, в каком недоумении он проснется? Деньги будут ему очень кстати.