Алмазные дни с Ошо. Новая алмазная сутра

Шуньо Прем

– Доверять означает полностью растворяться в том, что происходит, принимать с радостью каждый момент, не с неохотой, не с обидой, а с танцами и песнями, со смехом и любовью, иначе вы все упустите. Что бы ни случилось – все хорошо.

Существование не может поступить неправильно.

Если оно не выполняет каких-то ваших желаний, это попросту означает, что ваше желание неверно («Путь мистика»).

Хасья и Джайеш постоянно ездили в другие страны в надежде найти для Ошо подходящий дом, в случае если нам придется уехать из Уругвая. Целых сорок часов они летели до Маврикия по приглашению премьер-министра только для того, чтобы узнать, что он хочет шесть миллиардов долларов за въезд Ошо в эту

страну. Франция запросила десять миллионов фактически просто за предоставление пятилетней визы. Двадцать одна страна к тому времени отказала Ошо во въезде, там были даже страны, о которых мы вообще не думали. Они ужасно боялись, что Ошо подорвет их моральные устои, просто приземлившись в аэропорту.

Ошо начал проводить дискурсы дважды в день. Он спускался по винтовой лестнице, затем, сложив руки в намасте, проходил через зал, пол которого был выложен темно-красной керамической плиткой, и входил в большую красивую гостиную, где могли разместиться примерно человек сорок. Теперь его беседы проходили совсем по-другому, поскольку обстановка была более интимной, он говорил тише и медленнее. В его словах больше не чувствовалось того огня, того жара, с которым он говорил в Раджнишпураме и в Пуне. За время одной беседы Ошо отвечал только на пять-шесть вопросов, а некоторые и вовсе отклонял. Поэтому процесс поиска вопроса был для нас отличной «чисткой подсознания». Манише было непросто собирать наши вопросы, потому что сформулировать точно, что ты хочешь узнать, всегда трудно, а уж если в прошлый раз, когда ты задал вопрос, ты получил еще и дзенской палкой вместо ответа, задача усложнялась в несколько раз.

– Запомните, когда вы задаете вопрос, будьте готовы услышать ответ, каким бы он ни был. Не ждите какого-то конкретного ответа, иначе вы ничему не научитесь и не вырастите. Если я говорю, что в чем-то вы неправы, попытайтесь посмотреть на это непредвзято. Я говорю это не для того, чтобы вас обидеть. Если я говорю, значит, так оно и есть.

И если вы будете обижаться по мелочам, тогда моя работа окажется бесполезной. Тогда мне придется говорить только то, что вам хочется услышать. Тогда я не смогу вам помочь, я попросту перестану быть Мастером.

Ошо также говорил о том прекрасном моменте, который рано или поздно наступает в жизни каждого ученика, о том состоянии, когда не остается вопросов.

– В этом и состоит настоящая работа Мастера, мистика: рано или поздно люди, следующие вместе с ним, испытывают состояние, когда не остается никаких вопросов. Не иметь вопросов и есть ответ.

– Возлюбленный Мастер, сегодня утром ты говорил об ответе, который приходит, когда нет вопросов. Я смотрела и увидела, как мои вопросы растворились и превратились в тишину, которую на мгновение я разделила с тобой. Но один вопрос все же остался: «Если мы не будем задавать вопросов, как же мы будем с тобой общаться?

Ошо:

– Да, это действительно вопрос!

Нам будет трудно. Поэтому, есть у вас вопросы или нет, все равно спрашивайте о чем угодно, можете даже задавать одни и те же вопросы. Ваш вопрос необязательно должен быть вашим личным, это может быть вопрос кого-то другого, находящегося где-то далеко отсюда. А мой ответ ему поможет, может быть, не сейчас, а когда-нибудь в будущем. Поэтому давайте продолжим играть в эту игру.

Я сам не могу ничего сказать. Если нет вопросов, я погружаюсь в тишину. Я могу говорить, только отвечая на вопросы. Поэтому неважно, ваш это вопрос или кого-то еще, важно то, что, если вопрос есть, он обязательно найдет хозяина.

Я отвечаю не только вам. С вашей помощью я отвечаю на вопросы всего человечества… и не только современного человечества, но и того, что будет жить в грядущем, когда меня не станет.

Поэтому пытайтесь рассматривать то, что

вас волнует, с разных сторон, чтобы тот, кому я уже не смогу ответить на его вопрос, смог найти ответ на то, что он захочет узнать, в моих словах. Для нас это игра, но для кого-то это может оказаться вопросом жизни и смерти.

Мне становилось плохо при мысли, что Ошо понимает, что не будет признан или хотя бы понят при жизни. Он трудился на благо будущего. Мои надежды на то, что где-нибудь все же найдется такое место, где Ошо сможет жить без невзгод, и что тысячи людей будут приезжать только ради встречи с ним, рассыпались. Я мечтала, что дискурсы Ошо будут передавать по телевизору, и миллионы людей смогут услышать его послание, и сотни учеников достигнут просветления… К сожалению, это было утопией.

Отвечая на вопрос Маниши, он сказал:

– Возможно, должно пройти какое-то время. Много времени. Не нужно ждать, что революция свершится на наших глазах. Глобальные перемены могут произойти и позже. Удовлетворение приходит от осознания того, что каждый из нас вносит вклад в познание истины, что мы являемся частью той окончательной победы, которая рано или поздно все же наступит («За пределами психологии»).

У меня кружилась голова от счастья, когда Ошо говорил о техниках выхода из тела, о гипнозе прошлых жизней, о древнем Тибете, о суфиях и о тантрических техниках, но Ошо всегда возвращал нас к умению наблюдать. Он говорил, что техники выхода из тела хороши лишь для того, чтобы мы поняли, что мы – это не тело. Но ничего большего в этих техниках нет. Увидеть свои прошлые жизни, узнать, кем мы являлись раньше, – хорошо лишь для того, чтобы понять, какие модели поведения и какие ошибки мы повторяем из раза в раза, от жизни к жизни, и выйти из этого замкнутого круга, остановить колесо. Он давал нам техники, которые показывали власть ума над телом, техники телепатии, которые помогали нам увидеть, насколько мы все взаимосвязаны друг с другом.

Так рождалась Мистическая школа.

В саду была терраса с соломенной крышей, там мы играли. Именно здесь нас гипнотизировала Кавиша, иногда мы устраивали телепатические сеансы. Благодаря этим экспериментам мы превратились в сплоченную, очень гармоничную компанию людей. Ежедневная рутина, вроде уборки дома или приготовления еды, перестала казаться нам работой. Мы делали это с энтузиазмом, зная, что это нужно нам всем. Главными же для нас были дискурсы и опыты с разными техниками. Обычно мы рассказывали Ошо, что у нас получилось, а что нет, и он помогал нам продвинуться дальше, сделать еще один шаг в неизведанное.

И, несмотря на то, что Ошо брал нас в великолепные путешествия по мистическим мирам, он, тем не менее, постоянно говорил о том, что самой великой тайной является тишина и медитация.

«Духовность – это невинное состояние сознания, в котором ничего не происходит, наступает время, когда нужно остановиться, когда больше нет никаких желаний, никаких стремлений, никаких амбиций. Именно в эти моменты мы становимся всем сущим»…

«Вы отделены, отделены полностью. Вы – лишь сторонние наблюдатели, больше ничего», – говорил нам Ошо.

Он говорил, что наблюдение должно происходить в очень расслабленном состоянии, что для того, чтобы наблюдать, не нужно как-то особо напрягаться. Вы ничего не делаете, только наблюдаете, наблюдаете за своим дыханием, за тем, как вы едите, как ходите. Он советовал нам начинать с самого простого – наблюдать за своим телом, как будто мы отделены от него, наблюдать за мыслями, которые приходят нам в голову, как будто мы смотрим фильм, наблюдать за эмоциями, которые нас переполняют, и помнить, что мы – это не эмоции. Последний шаг – это погружение в абсолютную тишину, туда, где не за чем наблюдать, и тогда наблюдатель сливается с вашей сущностью.