Альвиана: по зову сердца и луны
Шрифт:
— Что ж, начнем с переклички.
Я внимательно слушала, как магистр Лейфет зачитывает список, однако едва не пропустила свое имя. Хорошо, что Ардия толкнула ногой под столом. До двадцати двух лет была Аленой Нотка, а тут за сутки жизнь встала с ног на голову, и теперь я Альвиана Натис.
Спешно подняла руку, и преподаватель, уже готовый отметить мое отсутствие, недобро прищурился.
Когда перекличка завершилась, магистр Лейфет предупредил:
— Снова повторюсь: не все из вас умеют писать. Из тех, кто умеет — не каждая желает записывать. Что
Как ни удивительно, но лекция мне понравилась. Речь преподавателя была очень простой и доступной, иногда некоторые детали он разжевывал до примитива. А еще, это была лекция законника! Хоть в чем-то мне повезло!
Магистр Лейфет сперва повторил основные законодательные запреты Льонской империи, уточнил относительные запреты, характерные и для людей, и для оборотней, а потом углубился в детали, касающиеся лишь двуликих.
Это были именно те знания, которые мне сейчас так необходимы. Я навострила ушки, макнула перо в чернильницу (да-да, железное перо меня не обрадовало, но что делать) и начала подробно конспектировать лекцию, чем шокировала Ардию. Она только и делала, что неумелой рукой, медленно и криво выписала свое имя на каждой странице.
Я же записывала и записывала, потому что лекция была кладезем важнейшей информации. А чтобы чужие перешептывания и смешки не мешали, на следующем уроке сяду ближе к преподавателю. Увлеченная конспектированием, я пропустила момент, когда соседки начали коситься на меня.
Да, этот мир мужской, женщины занимают в нем второстепенное положение. Не все умеют писать, не все привыкли впитывать знания, но зачем же так бурно реагировать на мое старание?
— Заучка! Высокомерная выскочка! — зашептались за спиной.
Признаю, спалилась в первый же день, но не могла я позволить себе профукать ценнейшие крупицы знаний о новом мире.
Составители программы, не мудрствуя лукаво, решили каждые день посвящать одному предмету. Именно поэтому сегодня весь день предстоит слушать лекции по праву.
Слушательницы, не привыкшие к усидчивости и умственному труду, тяжело переносили долгое сидение за партами. Лектор тоже устал, однако приметив, что я внимательно слушаю его, понимаю и ценю, стал читать лекцию именно для меня.
К обеду я устала, остальные же едва сидели, полулежали на партах или откровенно маялись ерундой. Одна девочка вязала, не обращая внимания на происходящее в классе, несколько откровенно спали.
Наконец, прозвучал долгожданный колокол. Преподаватель захлопнул книгу, и это стало сигналом, что мы свободны. Сразу несколько десятков учениц вскочили со скамеек с радостными воплями и ринулись в столовую.
— Жду в столовой! —
Я бы тоже побежала следом, но ценный конспект портить нельзя. Вот и дула на записи, дожидаясь, когда чернила подсохнут. Только потом закрыла тетрадь. Все это время преподаватель продолжал стоять и наблюдал за мной.
— Вас заинтересовала лекция? — спросил старичок, когда встала со скамьи.
Кивнула.
— Рекомендую записаться в библиотеку и разыскать книгу Коттиса «Обычаи и традиции двуликих в канве императорских законов». Я переговорю с ректором, вам дадут разрешение на пользование библиотекой. Надеюсь, книги вы не грызете.
Повертела головой.
— Что ж, после обеда продолжим. Если у вас хватит запала, — сказав это, магистр Лейфет подхватил сумку и покинул аудиторию. Я вышла за ним.
Предстояло найти столовую, но как? Эх, если бы не шифрование, могла бы попросила Ардию подождать меня…
Почему-то я не подумала, что Лейфет может пойти в учительскую или другим своим делам, и увязалась за ним. Что он идет не туда, поняла слишком поздно, когда юркнула следом в коридор, через массивную дверь, и нарвалась на группу элитных студентов в темно-синих накидках с голубыми отворотами.
Увидев ухоженных, холеных парней, я на миг замерла, затем резко развернулась и опрометью бросилась обратно.
Однако меня заметили и, конечно же, решили не упускать случая потешиться над провинциалкой.
— Эй! Стой! — окликнул один из них.
Я выскочила в прежний коридор и побежала к лестнице. Но кто-то быстро настиг меня, грубо хватил за плечо и развернул к себе.
— Когда обращаются высокородные, нужно замереть и слушать! Затем выполнять! — прошипел раздраженный блондин. Очень холеный, высокий, с золотистой щетиной на загорелом подбородке. От волнения я видела только его скривленный от злобы рот. Но грубость подняла шквал возмущения в душе, и я не смогла смолчать.
— Нужно обращаться с достоинством, сдержанно! Тогда от вас не будут удирать со всех ног, — парировала, переходя в наступление, хотя ноги дрожали от страха.
Услышав ответ, у высокородного хама округлились глаза. Возможно, мне удалось бы воспользоваться его замешательством и удрать, но к нам подошел другой элитник.
— Надо же, какие ныне слушательницы пошли! — темноволосый нагло и неприятно ухмыльнулся. Протянул руку, чтобы коснуться моего лица, но дернула головой.
— Я спешу, — бросила и отступила на шаг назад.
— А ну, стой! — рявкнул блондин. — Чернь должна беспрекословно подчиняться!
— Белому господину не следует хватать чернь! — укусила в ответ. Было страшно, но я держалась, стараясь не показать страх перед самовлюбленными выскочкам. Поэтому выше подняла голову и гордо зашагала прочь, хотя надо было бежать, сверкая пятками.
— Ничего себе наглость! — присвистнул один из них
— Пусть поерепенится. И не таких приручал, — зло выкрикнул другой.
В этот раз мне удалось удрать, но, ох, чувствую, нажила себе врагов!