Алые перья стрел
Шрифт:
Он глянул в стеклянную витрину привокзального магазинчика, будто в зеркало.
— Да-а… Мама сказала бы: «Тебя будто крокодил жевал, разве можно так идти в гости?» Ну да ладно, я же из экспедиции. И с подарком…
Алешка спешил по солнечным, блестящим после дождя улицам, и в голове у него прыгали такие же солнечные стихи:
Машка, ты как ромашка в траве, Добрая,Он взбежал по лестнице. Остановился перед дверью, хотел позвонить, но передумал.
— Нет, — сказал он кораблику. — Я подарю тебя не сразу. Сперва приду просто так, а потом — сюрприз… Подожди здесь.
Он спрятал модель в углу, за батарею. Вернулся к двери и позвонил.
Нарядная именинница открыла сразу. Обрадовалась:
— Ой, Алешка! — И удивилась: — Ой, какой ты… взъерошенный…
— Здравствуй. Я тебя поздравляю… Я привез тебе такой подарок!
— Спасибо!.. Ну, заходи скорей.
— Подожди, я сейчас…
Алешка хотел вернуться за корабликом, качнулся назад и… увидел за Машиным плечом нескольких нарядных гостей: двух девчонок в бантиках, мальчика в модном пиджачке и… улыбающегося, гладко причесанного Принца.
Вмиг все потускнело в Алешкиной душе.
Маша поняла, почему он так стремительно поскучнел.
— Ну, Алешка, — заговорила она быстрым полушепотом. — Ты не обижайся, что он там. Я решила его пригласить, потому что мы все-таки в одном коллективе. И вместе играем главные роли. И вообще…
— Конечно… — тоже шепотом сказал Алешка, глядя в пол.
— Ты, по-моему, зря на него злишься. В общем-то он совсем не плохой…
— Я ни капельки на него не злюсь. Я… про него больше и не вспоминал.
— Ну, тогда пойдем!
Алешка поднял глаза, усмехнулся.
— Куда же я такой? Вы вон какие… именинные. А я с дороги, весь в пыли.
— А ты, значит, откуда-то приехал? — Маша оглянулась на гостей. — А знаешь что? Ты ведь можешь сбегать домой, умыться, переодеться. Мы подождем. Ладно?
— Ладно, — скучновато согласился Алешка. — Пойду…
— Постой… А ты что за подарок мне принес? Не думай, что я жадная, просто интересно.
Алешка мельком глянул на батарею. Незаметно мотнул головой: не мог он сейчас так скомканно, наспех отдать заветный кораблик. С натугой вытащил раковину.
— Я… вот. Совсем недавно она лежала среди морских камней. Рядом с ней жили крабы… В ней всегда будет гудеть прибой.
— Ой, какая замечательная!.. У папы есть такая, на письменном столе, он в нее окурки толкает, как в пепельницу…
Алешка насупленно сказал:
— Но ты, я думаю, не будешь толкать в нее окурки?
Она весело засмеялась этой шутке.
— Что
Снова глядя в пол, Алешка тихо (с последней надеждой) сказал:
— Маша… Послушай. Там такой берег. И маяки. И морские ветры со всех сторон. И волны, волны…
— Это где? В Сочи? Мы с мамой и папой в будущем году обязательно туда поедем. Или на Канарские острова. Там самые модные курорты…
— Ладно, я пошел…
— Но ты вернешься?
— Я… постараюсь.
— Нет, дай слово, что вернешься!
— Ладно, даю… Если ничего не случится.
— Приходи скорее!
Когда закрылась дверь, Алешка достал из-за батареи кораблик. Оглянулся на дверь и побежал вниз по лестнице.
Увидев Алешку, тетя Даша всплеснула руками:
— Силы небесные! На кого ты похож! Чем вы занимались там, на даче?!
— Веселились, — деревянно-бодрым голосом сказал Алешка. — Гоняли футбол, лазали по деревьям, пускали в пруду кораблики…
— И неужели нельзя при этом выглядеть, как приличные дети!
— Сейчас буду выглядеть, — со вздохом пообещал Алешка. — Можно мне взять ваш утюг?
Пробуя утюг помусоленным пальцем, он гладил матросский костюм и уговаривал себя (или кораблик):
— Все равно она хорошая… Она же не виновата. Просто она не видела ни Ветрогорска, ни Корабельного музея, ни Заповедного леса с высоты полета… Я ей все расскажу, и она… тогда скажет отцу, что нельзя толкать в морские раковины окурки…
Алешка выключил утюг, натянул матросский костюм. Равнодушно крутнулся перед зеркалом: ладно, сойдет… Из кармана джинсов стал перекладывать в карман парусиновых штанов все, что было, — перочинный ножик, скомканный платок. И наконец, взял в руки мятый Зеленый билет.
— Ой… а он ведь еще годен… — Алешка быстро глянул на будильник. — До четырех еще целых одиннадцать минут! А что, если… — Он напряг все мышцы, зажмурился и… представил, как мчится к Маше (рвется на ветру матросский воротник). Он вбегает, хватает Машу за руку, вытаскивает на лестницу, на улицу, заставляет бежать за собой.
«Скорее! У нас еще семь минут! Мы успеем на станцию! А потом на аэродром! И в Ветрогорск!»
Маша наконец вырывает руку.
«Алешка, ты с ума сошел! Ведь неудобно же, у меня гости!»
Они стоят друг против друга, часто дыша.
«Ну и пусть гости! — отчаянно говорит Алешка. — Они и без тебя съедят твои пироги! А ты зато… ты увидишь такую сказку! И все поймешь!»
«Но я же их пригласила. Так не полагается…»
«Маша, потом будет поздно!»
«Я все равно не могу, мне нельзя переутомляться. Завтра урок музыки, потом репетиция…»
Алешка безнадежно опускает голову. Оказывается, никуда он не убегал, а по-прежнему стоит перед зеркалом. Одинокий, усталый, в криво поглаженных шортах и матроске с подпалиной от утюга…