Амадей
Шрифт:
Не снимая шляпки, она сидит на одном из золоченных стульев, намеренно ослабляет шнуровку так, что становиться видна ее грудь, поднимает шелковую юбку выше колен и смотрит выжидающе.
(Говорит тихо.) Ну, так… давайте же приступим.
САЛЬЕРИ отвечает ей взглядом, но через секунду отводит глаза и смотрит в сторону.
Сальери (сухо.) Вот ваши партитуры. Пожалуйста, возьмите их и уходите. Сейчас же. Сию же минуту.
Пауза.
Констанция. Вот
Она вдруг бежит к нему, стараясь в своей ярости ударить его по лицу. Он хватает ее за руки, сильно трясет и швыряет на пол.
Сальери. Via!
Она застывает, не спуская с него ненавидящего взгляда.
(Кричит зрителям.) Видите, как это было! Я хотел ее. Хотел сильно. Хотел близости с ней. Да именно тогда больше, чем когда-либо раньше! Но теперь это было бы уже мелко! Ведь я боролся не с Моцартом. Но через него! Через него я вел борьбу с господом богом, так сильно его возлюбившим. (Презрительно.) Амадей!.. Амадей!.. Любимец бога!
КОНСТАНЦИЯ поднимается и бежит вон из комнаты.
Пауза. Он успокаивается, идет к столу, берет конфету, кладет в рот.
На следующий день, когда Катарина Кавальери пришла на урок пения, я произнес все те же застенчивые слова о «монете нежности» и дал ей то же имя La Generosa. К сожалению, в любви, как и в искусстве, моя фантазия не отличалась изобретательностью. К счастью, Катарина нашла ее достаточной. Она сьела не меньше двадцати «сосков Венеры», расцеловала мне губами, пахнущими коньяком, и легко скользнула ко мне в постель.
КАТАРИНА входит небрежно, полуодетая, точно из спальни. Он обнимает ее и с хитрецой помогает ей поправить пеньюар.
Она оставалась мой любовницей много лет за спиной моей досточтимой супруги, и вскоре в пылу страсти я совершенно позабыл о том, что хрупкое тело ненавистного мне сочинителя когда-то опередило меня.
Девушка уходит, улыбаясь ему.
Вот так-то получилось с моим обетом целомудрия.
Небольшая пауза.
В тот же вечер я отправился во дворец и отказался участвовать во всех благотворительных комитетах, где я раньше состоял. Так я нарушил и вторую свою клятву о помощи ближним.
Меняется освещение сцены.
Затем я посетил императора и порекомендовал ему человека самых средних способностей в качестве учителя для принцессы Елизаветы.
Шёнбрунский дворец.
ИМПЕРАТОР стоит у огромного камина между золотых зеркал.
Иосиф. Герр Соммер? Но ведь он скучнейший человек. А почему не Моцарт? Сальери. Я
МОЦАРТ появляется с другой стороны авансцены. Он в более скромном парике, напоминающем его собственные каштановые волосы. Парик перехвачен сзади лентой.
Сальери (зрителям). Моцарт не заподозрил меня. Император сам объявил ему о принятом решении… Иосиф (проходя мимо).Ну, в общем вот так. (Уходит за кулисы.) Сальери. …а я остался посочувствовать неудачнику.
МОЦАРТ поворачивается и мрачно смотрит вдаль.
САЛЬЕРИ сочувственно пожимает ему руку.
Моцарт (с горечью).Сам виноват. Отец всегда мне пишет, что я должен быть более покладистым. Знать свое место!.. Он теперь пришлет с десяток наставлений, когда об этом узнает!
Медленно подходит к фортепьяно.
Свет меняется.
Сальери (глядя Моцарту вслед). Моцарт крупно на этом проиграл.
Вена и картинки из жизни оперы.
ВЕНТИЧЕЛЛИ скользят по сцене.
Первый. Учеников у него не прибавилось. Второй. Их не больше шести человек. Первый. А теперь у него ребенок! Второй. Сынок родился. Сальери. Бедняга. (Зрителям.) Мои же дела, напротив, пошли в гору. Как это не удивительно. Я ждал божьего гнева – он не последовал. Вместо этого и в 1784, и в следующем году публика ставила меня намного выше, чем Моцарта. И это не смотря на то, что именно за эти два года он написал свои лучшие фортепьянные концерты и струнные квартеты.
ВЕНТИЧЕЛЛИ становятся по обе стороны от САЛЬЕРИ.
МОЦАРТ сидит у фортепьяно.
Первый. Гайдн считает его квартеты непревзойденными по красоте. Сальери. Несомненно. Но их никто не слышит. Второй. Ван Свитен говорит, что его фортепьянные концерты превосходны. Сальери. Именно так. Но они никем не замечены.
МОЦАРТ то играет, то дирижирует.Тихо звучит рондо из концерта для фортепьяно ля мажор, К.488.