Американские дикари

МакЭвой Дж. Дж.

— Мел! — Я кричал прямо ей в лицо, пока тряс ее.

Она несколько раз моргнула и вытерла воду с лица, прежде чем посмотрела на меня в замешательстве.

— Что ты делаешь? — спросила она меня.

— Что я делаю? — Я старался не кричать. — Что, черт возьми, ты делаешь? Ты полностью одета и стоишь в душе.

Она оглядела себя без всякого выражения, затем двинулась, чтобы снять свое черное платье и нижнее белье, прежде чем обойти меня. Схватив одно из белых полотенец для тела и другое

поменьше для волос, она молча вышла из ванной.

— Я в порядке, Лиам, — сказала она, когда я последовал за ней.

— Чушь собачья. Что с тобой случилось?

Она ничего не сказала, продолжая сушить волосы.

— Мелоди.

— Может быть, ты перестанешь произносить мое имя, как будто я ребенок?!

— Я сделаю это в тот момент, когда ты перестанешь вести себя как ребенок.

— Я сказала, что со мной все в порядке! — закричала она на меня.

— И я называю это чушью собачьей! — Я закричал, когда потянулся к ней, но она отстранилась. — Тот, с кем все в порядке, не стоит в душе, потерянный и одетый.

— Продолжай орать, Лиам, весь чертов город тебя еще не услышал! — огрызнулась она, направляясь к своему гардеробу и захлопывая за собой дверь.

Со вздохом я подошел к двери и присел рядом с ней. Я подергал ручку, пытаясь открыть ее, но она, должно быть, прислонилась к двери.

— Жена, открой дверь и впусти меня. Это не тот тип борьбы, которым я хотел бы заниматься с тобой, — прошептал я.

— Лиам, я в порядке.

— Каждый раз, когда ты говоришь, что у тебя все в порядке, я злюсь еще больше, потому что знаю, что ты лжешь мне. Я думал, мы покончили с этим? Я думал, мы партнеры; что ты бы…

Она открыла дверь и уставилась на меня.

— Не пытайся обвинить меня в чем-либо.

— Я пытаюсь быть честным с тобой.

— Лиам. — она глубоко вздохнула, отвернулась от меня и схватила чистый комплект нижнего белья. — Мне нужна была минута.

— Минута? — Медленно спросил я, ожидая, пока она продолжит.

— Да, Лиам, минута! Многое произошло, и я не могла дышать, хорошо. Иногда мне кажется, что я… — она остановилась, прежде чем повернуться ко мне. Одетая в одно нижнее белье, она уперла руки в бедра, но не смотрела на меня. Вместо этого она посмотрела на светильник, покусывая нижнюю губу.

— Иногда тебе хочется чего? — Прошептал я, делая шаг вперед.

— Как будто я все еще в бегах по Европе, все еще борюсь за свою жизнь. Иногда я просыпаюсь, и мне приходится сидеть и держать себя в руках. Бывают и другие моменты, когда я вспоминаю что-то, и моя кожа горит, мои вены горят так, как будто их подожгли, и мне нужно остыть, — призналась она. Я обнаружил, что потерял дар речи.

Как, черт возьми, я это пропустил? Она все еще, блядь, страдала?

Господи Иисусе.

— Мел…

— Не смотри на меня так, я справляюсь с этим. Мне просто нужно время, хорошо? Ты раньше меня не ловил, и они становятся все реже. Это только когда я в стрессе…

Обняв, я прижал ее к себе.

— Мне не нужны объятия.

— Мел, заткнись и просто постой здесь со мной.

— Лиам…

— Ты все еще разговариваешь.

Со вздохом она замерла в моих объятиях, напряженная и раздраженная, но вскоре ее тело расслабилось, и она положила голову мне на грудь. Несколько мгновений спустя она обняла меня.

— Ты должна была сказать мне, Мел.

— Ты ничего не мог бы сделать, — прошептала она.

— Я мог быть рядом. Почему тебе так трудно позволить кому-то быть рядом с тобой? — Мы всегда возвращаемся к одной и той же проблеме.

— Я пытаюсь, Лиам. Ты понятия не имеешь, как это тяжело для меня. Всегда была только я, мне потребуется время, но ты не можешь относиться ко мне по-другому или жалеть меня. — Она отстранилась от меня. — Я все еще могу выполнять свою работу, и это включает в себя встречу с нашим сыном перед отъездом.

Я отпустил ее, когда она схватила пару брюк и одну из моих темных футболок.

— Что мы планируем?

— Сегодня вечером мы выследили Птицелова. — Она надела ботинки, прежде чем вытащить не один, а два пистолета, и бросила их мне.

— Выследим его или убьем? — Меня устраивал любой вариант.

— Пока, выследим. Завтра мы идем в Белый дом, и я уверена, что он снова попытается нас убить. Переобуйся, возможно, нам придется бежать, — потребовала она.

— Разве у нас нет людей для этого?

— Не лучше ли тебе убедиться, что все сделано должным образом? Или теперь вы выше всего этого, мистер Каллахан?

Закатив глаза, я проверил патронник пистолета.

— Помнишь, когда все, что мы делали, это имели дело с наркотиками? Я скучаю по этому.

— Мы можем вернуться к этому в тот момент, когда убьем моего дорогого дедушку. Но до тех пор мы делаем все, что нам нужно, даже если для этого придется перепрыгивать через здания.

— Какого черта нам перепрыгивать через здания?

Она усмехнулась.

— Просто думай об этом как о моей версии свидания.

— Тебе такое нравится? — Что за чертовщина?

— Раньше я делала это для своего отца. Как, по-твоему, я украла тот красный бриллиант, когда мне было восемнадцать?

Мой мозг работал сверхурочно, чтобы следовать ее логике.

— То есть ты хочешь сказать, что если бы наши свидания были больше в стиле «Миссия невыполнима» и меньше в свете свечей, ты бы так сильно на меня не ворчала?