Американский эксперимент соседства
Шрифт:
Я не хотел лгать ей. У меня это никогда не получалось. Поэтому я спросил: — Как я выгляжу?
— Ну, ты выглядишь отлично... — она издала странный звук, прежде чем продолжить: — Ты выглядишь прекрасно, но ты также выглядишь как... как человек, который ночевал в закусочной.
— Привлекательно и непринужденно?
— У тебя текли слюни.
— Ой.
— Я серьезно, — надавила Рози.
— О, я тебе верю. И готов поспорить, что я был достойный внимания.
— Ты... вроде как был, наверное, — признала она, пожав плечами. — Если тебе нравятся сонные, пускающие
Я наклонил голову в сторону, делая вид, что что-то обдумываю.
— Так какой же у тебя тип, Розалин Грэм?
Ее глаза немного расширились.
— Мой тип... — начала она, но остановила себя. — Ты отклоняешся от вопроса, — пауза, во время которой ее губы искривились в гримасе. — Ты сказал, что поищешь гостиницу. Ты должен был остановиться у Лины, если тебе больше некуда идти. Ты должен был сказать мне, а не позволить мне выгнать тебя.
Я нахмурился.
— Ты меня не выгоняла, — серьезно сказал я ей. Честно. — Я ушел сам, — потому что я чувствовал, как ей было некомфортно в моем присутствии прошлой ночью. Как ее выбил из колеи мой приход. И я не был мужчиной, который чувствует себя комфортно, вторгаясь в личное пространство девушки без разговоров. — Они удобнее, чем кажутся. Попробуй, — я протянул руку, указывая на бордовый стул напротив меня. — Присядь и увидишь всё сама. Я закажу нам что-нибудь выпить.
Я повернулся и с улыбкой подозвал официанта. Он кивнул мне, показывая, что подойдёт к нам через минуту.
Когда я снова встретился взглядом с Рози, она не села.
Она даже не пошевелилась.
Она была слишком занята тем, что хмурилась на меня.
Но эта хмурость... она заставила мои губы дрогнуть. Опять. Потому что она злилась на меня, взрослого мужчину, который в основном был незнакомцем, за то, что я ночевал в закусочной. И это было мило.
— Ты сказал, что с тобой все будет в порядке, — напомнила мне Рози неровным голосом.
— И я в порядке, — я показал на себя обеими руками, прилагая все усилия, чтобы сохранить легкий тон и скрыть усталость в голосе. — Я никогда не был настолько в порядке.
Я встретил ее взгляд и подмигнул.
Ее щеки порозовели, а хмурый взгляд стал еще глубже.
— Мешки под глазами говорят об обратном.
Я похлопал себя по груди.
— Жёстко, Рози. Ты должна прекратить наносить мне удары, иначе мое эго никогда не восстановится.
Но она не сдвинулась с места и не улыбнулась на мою попытку пошутить — она только скрестила руки перед грудью, заставив меня заметить коричневый пакет, висящий на одной из них.
После десятисекундного пристального взгляда я выдохнул. Затем снова указал на сиденье передо мной.
— Ты куда-то идёшь? Ты можешь остаться ненадолго? Выпей со мной кофе, и я все объясню.
Она сначала колебалась, но потом сделала один крошечный шаг вперед.
— У меня есть немного времени. Я могу остаться ненадолго.
Официант появился с двумя чистыми кружками и кувшином свежего кофе как раз в тот момент, когда Рози опустилась на сиденье.
— Я не солгал. Вчера вечером я искал
— Что за проблема?
Я добавил немного сахара в свой кофе, размешал его и сделал глоток. Глубоко горький вкус вгрызался в мои вкусовые рецепторы по совершенно неправильным причинам.
— Моей карты не было в бумажнике. И, видимо, я тот идиот, который путешествует без резервной копии, так что... — я пожал плечами. — Я понятия не имею, где я мог уронить или оставить ее, но все, что у меня было с собой, это удостоверение личности и немного наличных.
Пятьдесят долларов, если быть точным.
Глаза Рози расширились, и она снова надула губы.
— Почему ты не вернулся в квартиру? Я была там.
— Было слишком поздно, Рози, — просто ответил я. — Я зашел в первое попавшееся открытое место, чтобы сделать несколько звонков, и немного задремал. Помнишь сексуальные слюни?
Я ждал, что она рассмеется, но этого не произошло.
Жесткая публика.
Я продолжил: — Но прежде чем заснуть, я связался со своим банком, сообщил о потере карты и попросил выслать новую. Но доставка из Испании может занять некоторое время.
— О, Лукас, — наконец сказала Рози, опустив взгляд на свою кружку, ее плечи опустились. — Это очень, очень хреново. И я чувствую...
— У тебя нет причин чувствовать себя ответственной за это, Рози.
Она, казалось, не соглашалась, но ничего не сказала. Вместо этого она ограничилась тем, что сделала глоток кофе. Я видел, как она вздрогнула и отдернула кружку от губ.
Наклонившись вперед, я понизил голос и сказал: — Слава Богу, что тебе это тоже не нравится. Я уже начал думать, что это то, что вы здесь пьете.
— На самом деле это не так, — прошептала она в ответ. — Этот кофе ужасен. Боже. Сколько ты их уже выпил?
— Это мой пятый со вчерашнего вечера.
То, в чем я был почти уверен, было виной, вернулось в ее выражение лица.
— Мне так жаль...
— Больше ничего подобного, — оборвал я ее. Провел пальцем перед нами. — Больше никаких извинений, или мы никогда не сможем быть друзьями, Розалин Грэм.
— Друзьями?
Я кивнул, решив не вдаваться в то, как она произнесла это слово. Как будто стать друзьями было чем-то непостижимым.
— Итак, что привело тебя сюда? Я предполагаю, что это не декор, не напитки и не виды, если слюнявые мужчины тебе не по вкусу.
Из ее рта вырвалось фырканье. Это был быстрый, резкий звук. Но милый. Я почувствовал, как мои губы изогнулись, когда она покачала головой.
— Я выходила из O'Brien's, когда увидела тебя на другой стороне улицы, — её рука исчезла под столом и снова появилась с пакетом, покрытым жирными пятнами. — У них лучшие сосиски в тесте в городе. Ну, возможно, это одна из немногих пекарен, которая продает их в Нью-Йорке. В любом случае, это любимый завтрак Грэмов.