Аметистовый блин
Шрифт:
– Что с вами? – забеспокоился Сережа. – Выбираться же надо!
– Ой, лишенько, не могу, – и бабка даже изобразила, как выловленная рыба разевает рот, хватая воздух. – Объелась!..
Сережа онемел.
Этого еще недоставало…
Всего двое охранников – правда, вооруженных, но совершенно не готовых к встрече с энергетическим вампиром, – стояли между ними и его вооруженными спутниками, а также плодом покаяния, чей бак был полон хорошим бензином. Всего двое – но бабке они были уже не по зубам. Или чем она там орудовала?…
– Бабушка, бабуленька… – залепетал Сережа, опускаясь рядом
– Это тебе плохо будет, – простонала бабка. – На меня-то, на пожилую женщину, ни у кого рука не поднимется!.. А ты – вон какой! Громила!
И бабка, увы, была права.
– Бабушка, вот этого не надо, – буркнул Сережа. Теперь он в полной мере оценил высказывание вредной ведьмы на ту тему, что крупный мужчина – превосходная мишень.
– Ромка! – раздалось за дверью. – Они здесь!
– Не стреляй! – отвечал предполагаемый Ромка. – Ща мы их выкурим!
– Чего-й то они? – забеспокоилась бабка.
– Из газового пистолета пальнут и возьмут нас сопливенькими, – вообразив, что будет после этого, Сережа откровенно поежился. Ес-тест-вен-но, станут разузнавать, кто его, Сережу, нанял. Когда он скажет как есть – мол, пришел вызволять жену из шкатулки, – не поверят, да и кто бы поверил? Начнут выбивать из него несуществующую правду зубодробительным методом. И пропал атлет… Кто его искать станет? Отец Амвросий затихарится, Маркиз-Убоище – тем более. Качкам наймут другого тренера. И все. И – эпитафия: «Остановись, прохожий! Под плитой – скелет, чей бицепс был твоей мечтой!»
Бабка приподнялась на локте.
– Сыночки, голубчики!.. – жалостно позвала она.
– Бабушка, миленькая!.. – зашептал Сережа так, как отродясь не шептал на брачном ложе. – Ну, наскреби еще чуточку аппетита!.. Еще капельку! Есть же у тебя там пустое местечко!..
– Потерпи, бабка! – крикнули из-за двери. – Мы тебя потом откачаем!
– Вну-чи-ки!.. – завопила вампирша. – Не погубите! Дайте я хоть на караченьках к вам выползу! А этого ирода, этого нехристя…
Тяжелая ладонь зажала ей рот.
– Ищи в себе аппетит, бабка! – приказал Сережа. – Если меня погубишь – найдется кому с тобой посчитаться! Тебе тогда по троллейбусам уже не работать!
Вампирша прочавкала что-то невразумительное.
– Чего-чего? – грозно переспросил атлет.
– Я тебя высасывать не буду, – зашипела бабка. – Я тебя им целенького сдам!.. А то, чего доброго, за упокойничка примут – да и выкинут!
Сережа забарабанил пальцами по широкому подоконнику. Потом ухватился за кованую решетку и стал ее дергать, расшатывая. До выстрела из газового пистолета оставалась, может быть, лишь секунда.
Вытащив из-за пояса шкатулку, Сережа откинул крышку. Нужно было по крайней мере уничтожить порядок камней, раскидать их, сделать эту магию, ради которой едва не убили Наследника с Маркизом-Убоищем, бездействующей и безвредной!
Меньше всех прочих был кристалл алмаза.
– Проглочу! – решил Сережа. – Уж там-то искать не догадаются!
Прямо под алмазом лежал в бархатном гнездышке аметист – прекрасный строгий аметист, который почему-то был Сереже ближе всех прочих камней.
Ограненный кабошоном и прекрасно отшлифованный, он вдруг отразил Сережино
У этой фигуры не было в руках шкатулки, а то, что было, светилось между ладонями и колебалось.
– Сюда! – услышал Сережа.
Он не понял, чей это голос и откуда прилетел. Но это был голос друга! Возможно, вилла имела какие-то потайные двери и ходы, возможно, отец Амвросий, Маркиз-Убоище и Лилиана что-то придумали, с кем-то договорились, нашли выход из положения!
Мгновенно выстроив эту неправдоподобную конструкцию, Сережа подхватил бабку с пола и взял под мышку. Не те были условия, чтобы бегать, держа вампиршу перед собой за шиворот. И мотнул головой вправо-влево, ожидая увидеть раздвинувшуюся стену и зовущую руку.
– Сюда!
Сережа опустил глаза – и не смог оторвать взгляда от аметиста – последнего в третьем ряду шкатулки.
Лиловое сияние с белесыми язычками вышло из-под него, окружив камень, и стало расти, и возник круг, который только казался кругом – на самом деле это была дыра в потемневшем и сгустившемся воздухе. Оттуда пришел ровный гул, заполнил собой помещение, стал ощутим, как проходящая по телу нервная дрожь, дрожь не страха, но предвкушения.
Сережа протянул к дыре руку – и ощутил, что ложится на плотный воздух, как на теплую волну, и волна вносит его в отверстие вместе с зажатой под мышкой вампиршей.
Тут дверь резко отворилась и раздались два выстрела.
Сережа ощутил прикосновение к левой подошве, лягнул медленно прилетевшую пулю – и она полетела назад, туда, где Ромка и его напарник еще только собирались захлопнуть дверь, чтобы самим не надышаться дрянью.
А впереди стоял человек, протянув к Сереже руки, и готовился принять его в объятия.
Это был высокий человек в лиловом бархатном кафтане по колено, и кафтан был надет на голое тело, однако об этом издали трудно было догадаться – вся грудь встречающего была покрыта черной порослью. Через левое плечо была перекинута шитая золотом широкая перевязь – широкая для кого-то другого, но не для этого гиганта. На перевязи висел клинок в ножнах, и если бы Сережа разбирался хоть в чем-то, кроме электроники и культуризма, он бы сразу сказал – нет, не шпага, таких широких шпаг не бывает, и на саблю тоже что-то мало похоже…
Между рук висел в воздухе темно-красный шар и медленно вращался. В тот миг, когда Сережа чуть не влетел головой в широкую грудь человека, его шар взмыл ввысь.
– Держись, приятель! – с тем две мощные волосатые руки схватили Сережу за плечи, подтолкнули вверх, он принял вертикальное положение и медленно опустился – не выпуская, впрочем, из-под мышки совсем ошалевшую от полета бабку.
Сережу качнуло, но он устоял.
В странной местности он оказался – на берегу синего, словно бы нарисованного моря, под синим же, изумительной глубины, небом, на желтом сияющем песке. Воздух был солоноват и пронзительно чист, отродясь атлет не дышал подобным воздухом. Ни солнца, ни луны, ни тени, что должна бы лечь у высоких ботфортов незнакомца от солнечного или лунного света, Сережа не заметил.