Амнезия, или Фанера над Парижем
Шрифт:
– Идите пить аминазин, – уже громче слышу все то же воззвание.
Снова открываю глаза. Надо мною девушка в белом халатике, перехваченном по талии пояском. Лицо молодое, улыбчивое и взгляд бархатный. Участливо наблюдает за выражением моего лица.
– Как вы?
Не знаю, что сказать и отвечаю вопросом:
– Где я?
Она немного озадачена.
– Вас сюда перевели. Только не спрашивайте ничего у врача, иначе вас долго отсюда не выпустят. Будете пить аминазин?
– Что
– Успокаивающее. Снотворное…
– Я в психушке…, – догадываюсь я. – Ну да, вспоминаю… Я в Питере, или…?
– Да. В Питере. А что вы вспоминаете?
– Да так, ничего…, – сдаю я назад и откидываюсь к подушке.
– Спали то хорошо? Что-нибудь снилось? – продолжает переживать медсестра.
– Какой-то бред…
–Это бывает. Даже у здоровых, – улыбается она, видимо подсказывает, чтобы помочь мне собрать извилины в кучу. – Вас перевели из травматологии вчера. Вы стали жаловаться на головную боль…
– Ну да…, – спохватываюсь я и вспоминаю, что мне сделали какой-то укол.
Медсестра согласно кивает.
– Я что, пришел сам? – холодею я, не находя в памяти продолжения минувшей ночи.
– Нет, вас привезли спящего.
Мне вдруг начинает казаться, что я видел ее где-то. На этот раз вспоминаю где
именно. В травматологии. Эта та самая принцесса, что была на обходе в паре с невропсихиатром.
– У нас тут немало бывает художников, писателей, композиторов… Вы же из них?
– С чего вы решили? – паникую я.
– У вас под подушкой нашли вот это…– сестра открывает тоненькую папочку и протягивает мне листок, на котором карандашом в полный рост изображена обнаженная женщина. Тело ее лоснится от воды, но душевой сетки не видно… Лицо плохо прописано.
– Ну да, это рисовал я…, – невольно вырывается у меня. – Но это так, несерьезно.
Мария смотрит пытливо и у меня возникает желание снова спрятаться под одеялом.
Я дотягиваю его до подбородка, но сестра удерживает одеяло своей изящной ру-кой.
– Но я не виноват…, – бормочу я в необъяснимой панике.
– Да вас никто и ни в чем не обвиняет. Может быть это зацепка, и нам удастся вам помочь.…И еще книжки с вашими рисунками…
– Помочь? Нет, не надо.
– Надо Федя, надо! – смеется сестра и заботливо поправляет мое одеяло.
– Это мое имя? – озадачиваюсь я.
– Да нет, Это скороговорка такая. Ну, шутка, что ли…
Я задумываюсь. Значит я на самом деле рисовальщик.
– А вы, про какие книжки?
– Я нашла ваши данные. А книжки я помню с детства.
Я не совсем понимаю ее и просто смотрю, как она неторопливо собирает на поднос принесенные таблетки.
– А я не в наркологии,
– Ну не совсем. Но все накладывается. Лучше самому постараться, чтобы отсюда
выйти.
– Но почему я здесь, я, кажется, был в другом месте. Что-нибудь натворил?
Мария замешкалась, потом наклоняется ко мне и шепчет:
– Какой-то уборщице показалось, что вы ее преследуете. Не берите в голову. Скорее ей самой здесь место.
Я в шоке. Мария, внимательно смотревшая мне в лицо, поспешно добавляет:
– С вами все в порядке, просто жизнь вас достала.
– Откуда ты знаешь?
– Так подумала. Она многих достает…
– Ты что психолог?
– В общем, то да, но еще мы подрабатываем медсестрами, Вообще-то я народный целитель. Хочу получить лицензию.
– Что это?
– Лицензия?
– Да нет, народный целитель.
Мария неопределенно крутит головой. Она у нее аккуратная со светлыми, чуть волнистыми волосами.
– Ну, в общем-то, психолог, который в своей практике использует нетрадиционные методы.
– Какие?
– Да это сейчас неважно. Об этом потом.
– Мария! – вопит какой-то мужик из дальнего угла.
– Кого это?
– Меня, – смеется девушка.
– Ну да, конечно.
Мария снова смеется и наклоняется ко мне.
– Не берите в голову. Достоевский тоже не мог запомнить имя своей секретарши.
Она уходит. К моему сожалению. И даже панике. Без нее я чувствую себя улиткой
без панциря. Закрываю глаза, чтобы открыть их только когда она снова подойдет к моей кровати.
Приходит Мария не скоро. Кладет мне на грудь какую-то фотографию.
– Вот нашла одну в бумагах, – говорит она и испытывающе смотрит мне в глаза.
Я беру ее в руки. Это она, в купальнике, на краю бассейна. У нее необыкновенно красивая фигура. По нижней кромке фотографии крупными печатными буквами написано имя.
– Да я запомнил, – пытаюсь я улыбнуться.
– Ну, на всякий случай, – лукавит девушка. – А не могли бы вы с этой фотографии нарисовать меня?
– Зачем? – недоумеваю я. – Снимок хороший.
– Да я знаю…, только у вас получается лучше.
– Скажи Мария, а мы в той моей прошлой жизни не встречались?
Она молчит и смотрит на меня задумчиво.
– Наверное, то, что я так часто задерживаюсь у вас, сбивает вас с толку. Вам надо больше общаться с другими. И, вообще, вы лежебока. Надо чаще вставать, больше ходить.
– Конечно, это маловероятно, – не обращая внимания на ее слова, рассуждаю я. – Ведь ты такая молоденькая, а я уже…