Амплуа Нефертити
Шрифт:
Ветер обдувал нас со всех сторон, подымая на небольшое расстояние от пола и развевая нашу одежду, словно паруса судна.
– Ложись, - приказала жрица и почти силой уложила меня на стол.
Я благоразумно подчинился и стал ожидать самого для меня худшего.
Тот же ветер приподнял меня над столом так, что подо мною оставалось пространство.
Осмотревшись, я не нашел никакого орудия убийства и с облегчением вздохнул. Но тут же спохватился, поняв, что настоящее орудие смерти - это и есть сама жрица,
– Боишься?
– прозвучал рядом голос, и я отчетливо увидел склонившееся надо мной лицо.
– Нет, не боюсь. Я привык к смерти, - ответил я и очень мудро отвел свой взгляд от ее жаром полыхнувших глаз.
– А, кто сказал, что тебя будут убивать?
– спросила царица, усаживаясь рядом возле меня каким-то дивным образом, так как я все еще продолжал
висеть в пространстве над столом.
– Ты, - ответил я громогласно, - собиралась принести меня в жертву Богам и любви. Я не боюсь тебя. Делай, что хочешь, - и я по праву мужества, достоинства мужского отвернулся от нее в сторону.
– В тебе говорит алчность, скупость души твоей, мой милый, - ответила Нефертити, - в тебе же говорят и другие чувственные пороки. Я готова принести в жертву тебя Богам во имя той самой великой и пылкой любви, которой не так давно мы оба были объяты. Но, боюсь, ты глубоко ошибаешься в своем мнении обо мне. Я не жажду крови, так же, как ее не жаждут и Боги. Это жертва иного рода.
– Какого же?
– с сухостью во рту ответил я, начиная чувствовать как что-то изнутри дерет мое горло и как будто что-то же там расположилось внутри.
– Твоя жертва проста. Бог наделит тебя большой силой ума твоего и повсюду ты будешь отдавать его людям, вкладывая при этом и чувство той
самой великой любви.
– И это вся жертва?
– удивился и рассмеялся я, еще не зная тогда, что то такое и о чем она говорит.
– Ты думаешь этого мало?
– улыбнулась она, и ее лицо немного приблизилось к моему, пылавшему и изнемогающему от какой-то внутренней жароты, распирающей и раздирающей меня изнутри.
– Это выходит наружу твоя нутрь - душа, - объяснила мне моя любовь и ненависть одновременно, приблизив свое лицо еще ненамного.
– Нет, нет, - помотал я головой со стороны в сторону, - не зови, не мани и
не целуй меня.
– Я и не собираюсь этого делать, - с полыхающим жаром ответила она и вновь продвинулась ближе.
– Тогда, что же ты хочешь сделать?
– с ужасом завопил я, увидев, как она словно выходит из себя и уже заполняет меня самого сквозь рот, нос, уши и вообще по всему телу сразу.
Я потерял дар речи и подчинился ее силе воли.
Ветер безжалостно терзал меня снаружи, то поднимая ненамного,
Что-то трескалось, что-то ломалось там внутри, но я не чувствовал боли. Только какое-то покалывание, небольшое жжение, вызывающее порой приступы тошноты и влекуще в одночасье сон.
Так прошло несколько минут, но мне тогда они показались вечностью.
– Что творишь ты со мною?- вяло спросил тогда я у своей царицы - жены, хотя по-настоящему и не была ею.
Она молчала и только тело ее так же, как и мое, содрогалось, а содрогаясь, извергало ту самую жароту, от которой я до сих пор не могу отойти.
Наконец, все свершилось. Жрица отступилась. Издав из себя последнее, что могла, .она тихо сказала:
– Живи, милый, со своим трудом. Успокой себя небольшой блажью. Во все времена ты будешь получать свою дань величия и славы, но вначале будешь обесчестен позором и горькой участью всякой порочной лжи. Это и будет твоя дань Богу и такое проявление той великой любви. А, теперь, обними меня по-настоящему и не бойся. Во мне столько тепла, сколько ты даже
не можешь себе представить. Сейчас мы с тобою сольемся и закрепим нашу участь совместно самой явью наших существ и тел.
Я помотал головой со стороны в сторону и едва-едва протолкнул наружу слова.
– Что ты такое говоришь? Я не хочу больше тебя и мне не надо той теплоты, которая от тебя исходит. Я ей полностью пропитан. Она вся поглотила меня. Скоро я стану совсем, как ты.
– Верю, но теплоты моей все же ты не получишь, -сказала твердо она, - ты - есть ты, а я - есть я. Вот и вся любовь, - и она ткнула себя пальцем в грудь.
И тут же я заметил, что из нее истекает нечто, совсем похожее на кровь.
– Это то, что ты хотел со мной сделать, - сказала она и незаметно отстранилась от меня. Видимо, ей самой стало от того неприятно.
– Значит, я попал в тебя?
– теряя чувство веры в реальность, спросил я.
– Можно сказать и так, - ответила Нефертити и вновь отодвинулась далее.
– Извини меня, - попросил я прощения у жрицы и богини любви.
– Извиняю, - просто ответила она и стала рядом.
Я же все еще лежал или висел, чувствуя уже, что вот-вот скоро грохнусь.
Так оно и случилось. Спустя время я упал на стол, больно ударившись затылком.
– Это тебе за мою боль, - произнесла царица и вновь велением руки подняла меня вверх. Затем резко опустила, и я снова больно ударился о стол.
– Это тебе за доверие. А это..., - она вдруг резко взмахнула обоими руками, отчего я подлетел высоко вверх, да так и замер там наверху.
– А это, от меня лично, - и она с такой силой ударила меня о стол, что я думал вконец разобьюсь, и кости мои посыпятся по нему с разных сторон.