Амулет мертвеца
Шрифт:
— Поздравлю. Передам привет от вампиров града Анапы. А потом Эля зовет на обед в «Сим-сим», она там танцует вечером. В гнездо восточного разврата. Будем жрать вкусняшки и морально разлагаться.
— Морально ничего, разлагайтесь. Даш, только захвати пистолет.
— На девичник? Что подумают? Отстрел невест?
— Без шуток. Прошу, возьми. И серебра десяток патронов. Мне будет спокойнее в сто раз. Просто оставь в машине.
— Ладно, — сказала Даша и потерлась щекой о его лацкан, — слушаю и повинуюсь, лютоволк.
Мимо шагали разодетые люди, не ведая — завтрашний день запомнится
Глава 39. Ухожу гулять со смертью я, но лишь бы не ты
10 часов 28 минут
Узел связи «Лысая гора»
Мерно мигают огоньки, цокают переключатели. Кондиционеры еле слышно нудят свою мелодию. За пультами трое парней в камуфляже, очередная смена. Романтикам в войсках связи делать нечего, времена, когда связисты отстреливались от вражеских автоматчиков, сжав зубами телефонный провод, прошли. И к лучшему.
Скучно. Почти все идет как идет автоматически, пересменок еще не скоро, и в город не отпустят на выходной, чего-то у начальства шебуршится в головах.
Все трое вздрогнули, когда в помещении, куда и муху-то не пропустят, раздался женский голос.
— Парнишки, я к вам по делу. Утро недоброе, правда.
Меж пультов и кресел стояла девчонка, лет семнадцати, в черной куртке и джинсах, темноволосая и темноглазая, стрижена довольно коротко. «С такой можно бы и замутить», подумал сержант, старший смены, прежде чем до него дошла невозможность сцены.
— Ты откуда тут? — ничего умнее сержанту не пришло, кричать «стой, стрелять буду» казалось уж совершенно диким, да и из чего стрелять?
— Долго объяснять. Вас не порадует, — сказала девчонка, теперь почему-то почти мужским низким голосом и цокнула языком. — Вы знаете, жаль, сорри, но вы в живом виде не нужны.
Из-под пола раздался удар, еще, и бетон посередине треснул, вскрылся, как лед в проруби, когда изнутри туда ломится крупная рыба. Хруст и скрежет, в расколотом бетоне порвалась арматура, и в дыру выскользнула змеиная голова, громадная, со стол, зелено-бурая, широкая и сплющенная, но не с желтыми, с багровыми глазами. Открыла пасть и зашипела на замерших людей, показывая тонкие частые иглы зубов в несколько рядов, мелькнул черный раздвоенный язык.
— Ты первый, сержант! Кусь! — и девка указала тонким белым пальцем с ненакрашенным, сержант увидел отчетливо, коротко подстриженным ногтем.
Спустя десять минут антенны всех вышек сотовой связи ближе пятидесяти километров взорвались алыми всполохами, наземь полетели скрученные куски металла. Погасли лесенки полосок на тысячах маленьких экранов. Следом умерло радио, утонув в треске помех.
Даша.
Даша проснулась поздно. Хотела себе сказать, «похмельная», но нет, организм справился. Немного сушило в горле. Вчера они в девичьем коллективе изрядно повеселились, обсудили наряды, зарплаты, своих и чужих мужиков (тут Даше пришлось прикусить язык) и легли поздно. Белые домики с бурыми андулиново-черепичными острыми крышами «Виноградного шато» стояли наособицу, можно было и пошуметь. Замуж собралась та самая Ирочка, девушка хоть и болтливая, но беззлобная, и Даша от души желала ей… ну, счастья, если получится, но хотя бы благополучия.
В
Утро выдалось тихое и ясное, солнце давно встало. Ласковое тепло и чуть заметный ветерок, дар свежести, не более. Хороший день будет. Да еще и выходной.
Даша проверила телефон и убедилась: не ловит. Опять что-то нахимичили, чертовы связисты. Хотя тут все же не город… но вечером связь была точно. Одно сообщение. От Эльвиры, маленькой повелительницы тьмы: «Даш, я уже еду в «Сим-Сим», готовиться, жду к 12». Ранняя птаха ты моя. Эля относилась к танцам очень уж серьезно, всегда приезжала лично, посмотреть заранее место, поговорить со звуковиками, музыку свою им скинуть и объяснить, как и когда включать. А с виду легкомысленнейшее существо. Вот суди по внешности.
И тогда на Дашу накатило. От города, со стороны моря, словно тысячи перепуганных беззвучных вскриков. Да кой дьявол. Волна в голове спала, но липкое ощущение беды под ложечкой осталось. Нет, красные дни благополучно кончились неделю назад, тут иное.
Она достала телефон и из химически чистого тупого упорства попробовала позвонить Эле. Потом Данилу. Сайхе. Ессесственно, ничего. Ладно, нормальные герои идут в обход.
«Миник» послушно отпер замки и она сунулась на пассажирское сиденье. Достала из бардачка маленький наушник с микрофончиком, стараясь не коснуться кобуры с пистолетом, может, из суеверного чувства.
Эта связь точно работает, Вадим обещал, просил только использовать в крайней необходимости. Даша секунду подумала, и решила что да, необходимость. Вставила наушник в ухо, стараясь не зацепить сережку, нажала ногтем сенсор… и чуть не подпрыгнула. В ухе непрестанно бубнил механический тупой голос «дут-дут-дут-дут», не давая услышать ничего.
— Данил, народ! Кто-то слышит меня?
«Дут-дут-дут».
Может, ей надо сидеть тут тихо и смирно. Может. Но Эльку она в беде не бросит, а что в город пришла беда, Даша понимала отчетливо.
Ах да, про старые средства она и забыла.
Радио на всех диапазонах выдало скрежет и шебуршание. Глушат сигнал? Кто?
Она выругалась и села за руль. Мотор завелся сразу, сонный охранник на выезде нажал кнопку шлагбаума автоматически, и задремал снова. Подумав «бл… очередная к е…арю торопится, чтоб ее».
Первую разбитую машину она увидела, свернув на шоссе. Тягач с белой кабиной уткнулся в кювет, стащив за собой длиннющую тентованную фуру. Ни полиции, ни скорой, только большое грязное пятно на асфальте, с кусками чего-то отвратительного посередине.
Еще несколько легковушек по обочинам, внутри никого не видно. Пусто. Ни одной встречной, странно, тем более выходной, дорога за город. Она придавила газ и разглядела впереди точно грязно-серую волну, катящуюся к Анапе, медленнее машины, но быстрее бегущего человека.
«Миник» почти догнал ее, когда Даша поверила глазам.
Собаки. Десятки собак. Может, и сотни. Перепачканные землей и дорожной пылью, покрытые свернувшейся кровью, с вылезшей шерстью, оставляющие на асфальте следы гниющих, разложившихся лап. Слышался только мерный слитный гул топота.