Амулет мертвеца

Чиганов Константин

— Рассказать… лучше я покажу, сказал Аренк, улыбнувшись (его хищное медальное лицо рокового соблазнителя становилось удивительно милым от улыбки). Нажал что-то в коробочке. В стену ударил сноп радужных лучей, и открылась запись.

Хлынула звенящая цимбалами, приплясывающая и извивающаяся коброй восточная мелодия. В золотых, бирюзовых, оранжевых огнях появилась миниатюрная женщина с роскошными, распущенными ниже талии черными локонами. Темные очи в мохнатых ресницах усмехались, меж ярких губ взблескивали белые зубы. Наряд на ней напомнил Даше бабушкино выражение «эффект минус-ткани». То есть ткани было так мало, что за украшениями почти не разглядеть. Маленькими босыми ступнями женщина невесомо касалась невидимого пола, браслеты на лодыжках и запястьях звенели в такт. Движения рук,

бедер, обнаженных плеч не давали оторвать взгляд, смуглый живот жил отдельной жизнью. Она гнулась так, казалось, совьется в кольцо. Змеедевушка.

Сложенная крепко, но дивно гибкая, не мощи, как я, подумала Даша, как все красивые женщины, вечно чем-то в себе недовольная, грудь и бедра роскошны. Не неженка нимфа, апсара с храмового рельефа, совершенно неприличного. Воздушным созданиям вроде нас посвящают унылые мадригалы, а брильянты и чековые книжки кидают под такие ножки.

Дева закончила танец, низко склонившись, еще раз улыбнулась снимавшему, словно выстрелила в упор, и пропала.

— Эльвира, повелительница тьмы, — сказал Аренк, и Даше почудилось в его голосе нечто новое, раньше она таких интонаций от него не слышала. — Исполняет экзотические танцы. Мы так и познакомились. Может, спляшем дуэтом, она заинтересовалась.

— И ты хочешь сказать, такую женщину заинтриговали твои древние кости на веревочках? — сказала Даша.

— А как же, — Аренк ухмылялся, — есть еще порох, уже изготовлены пули, лет на тысячу хватит. Она хотела приехать к нам как потеплеет… — тут он стал серьезен, — вот не знаю только, стоит ли. Так, ты обещала добрые вести. Хоть какие-то.

И Даша с Данилом рассказали ему о визите оборотней.

— Нет, я встречал изредка подобных, а уж слышал часто, но чтоб так вот, сами вылезли из нор… — ацтек покачал головой. — Конечно, к лучшему, всякой твари по паре, но меня такой массовый Тлакашипеуалицтли [84] вовсе не радует. Хау.

84

[1] Ацтекский праздник сдирания кожи с пленников, посвященный Шипе-Тотеку, Господину-с-Ободранной-Кожей, богу востока, смены времен года, насылателю болезней, слепоты и глухоты, покровителю золотых дел мастеров.

Даше страшно захотелось спросить про тлакашика…, но Аренк снова коснулся волшебной коробочки.

На стене явилась яркая фреска с персонажами, Даше вполне знакомыми. Четверка Апокалипсиса верхом. И как всегда, самым веселым и беспечальным был скелет. Впрочем, ему уже терять нечего, подумала она.

— Ты решил начинать с детсада для слабоумных? — спросил Данил. — Кстати, может, ты и Иоанна Богослова встречал?

— Нет-с, не довелось, но слышал о нем еще когда старик был жив. Все его почитали спятившим почище мартовского зайца. Впрочем, просто иллюстрация. Единое из нескольких сил. По отдельности никому не интересны — война, голод, да кто их считал и когда?

— Пустяки, дело житейское, — сказала неугомонная Даша.

— Вот именно, проза жизни, — индеец и не подумал возражать, — кофе найдется? К коньяку? Коньяк, пулемет и танго, ради этого я готов простить человечеству остальное.

— Да уж не прибедняйся, скажи еще пипетку принести…

Они пили кофе с коньяком в приглушенном уютном свете. Опять. Мертвецам что, а Даше какой теперь сон? Но отказываться она не стала, плевать, раз пустилась во все тяжкие.

— Итак, попросту, для детей с легкой отсталостью, идея троичности, — нарочито гнусавым тоном заговорил Аренк (в нем явно погиб нуднейший преподаватель университета, подумала Даша), — тримурти, трисмегиста, в сущности, красной нитью проходит через века и культуры. Три лика божества, три испытания, три жениха, три казни и так далее.

— Только их четверо, — не выдержала Даша.

— Последний — смерть, в сущности подытоживает и наносить куп де грас [85] уже обреченному человечеству. Последний довод. В плане демонологии троичность тоже вполне солидная тема для диссертации средневекового

приличного схоласта. Знал я пару таких, одного даже синьоре дотторе из Болоньи (он сказал это с чистым итальянским прононсом).

— Махмуд, Аполлин и Термаган [86] — ответил Данил. Даша уставилась на него с некоторым изумлением. — Ну не ты одна читала «Песнь о Роланде», госпожа филологиня, — заметил ее мертвец, и заключил: — Аой! [87] Дальше.

85

[2] Удар милосердия

86

[3] Нечестивая троица ложных божеств-демонов, которым, по мнению христиан времен крестовых походов, поклонялись арабы. Более того, держали в храмах их золотых и серебряных идолов, (вот уже соблазн воинам Христовым). Придумана явно по аналогии с христианской Троицей. Если с Махмудом понятно (сам исторический Мухаммед, несомненно, был бы шокирован поклонением себе как божеству), греческий (языческий) Аполлон попал явно по недоразумению за компанию, то насчет Термагана (Термаганта, Тервагана) до их пор не ясно почти ничего.

87

[4] Восклицание, в оригинале оканчивающее каждую кантилену «Песни о Ролинде».

— Да, в представлениях тупоголовых европейцев, — индеец постучал себя по лбу длинным изящным пальцем с идеально подточенным ногтем.

— Если совсем кратко, где-то там, за границей нашего мира, среди прочей гадости есть могущественное троичное существо… или три связанных существа, тут у земных авторов даже нет единого мнения. Назовем их А, Б и В.

— Астарот, Бегемот и Вельзевул? — предложила Даша. Индеец поморщился.

— Да не имеют значения наши имена. Вряд ли там вообще понимают, что такое имя. Хорошо, ради вашей негораздости. А… Астарот — дитя и хозяин адского пламени, Бегемот — бешенства и безумия, Вельзевул… вот про него толком непонятно, некие связанные с жизнью и смертью намеки, я даже нашел аналогию с Вендиго… и Вицлипуцли, что уже вовсе бредятина.

«Посторонним Вэ», подумала Даша.

— То есть конечно, Астарот не адский пироманьяк, а Бегемот (имена ж вы, христиане, подбираете, хоть падай) не метапсих, у них много свойств и личин… но упоминают их вместе, та же «Дьявологика» Форнория ассоциирует нашу компанию и со всадниками тоже. Как по мне — неправильно.

«Только конца света нам и не хватало», подумала Даша с тоской, «только устроились нормально, жили-жили, оба-на… Гаврюша, ты трубу захватил? Труби!»

— Нет, конца света пока не намечается, — ответил на ее мысли чертов ацтек, — на наворотить дел можно и так. Чихать смешаетесь.

— И как с ними справиться? — спросил Данил. Прагматик.

— Убить? Никак. Не нашему теляти. Можно выпихнуть обратно в их эээ… метавселенную. Раньше с подобными как-то удавалось. С большими жертвами, впрочем. Но хоть надолго, если не навсегда. А ваша Серафима как-то очень уж удачно послужила ключом для замка.

Он коснулся черной коробочки, сменяясь, побежали фотокадры с какими-то фресками, мандалами, зубчатыми колесами кармы, пламя, жуткие рожи и оскалы. Даше запомнилась картина с маленькими человечками, убегающими от трехголового дракона — все морды дракону нарисовали разные, огнем пыхала одна, ало-гребенчатая, вторая зеленая вроде бы выделяла какой-то газ, а вместо третьей красовался голый череп, похожий на крокодилий, насколько она могла судить.

«Ну почему именно у нас?»

— И поглядите сюда.

Та самая эмблема, что так испугала бесстрашных зверолюдов, звезда-не звезда с завитушками и странными значками, не похожими ни на один известный Даше алфавит, а она видела их много.

— А теперь вот…

Звезда потеснилась. Рядом встало фото чего-то смутно знакомого, блестящие линии на серой поверхности… несомненно, не точно, но некоторые детали эмблемы повторялись в рисунке. Вон тот завиток, и пара значков…

Узор на сером отдалился, показав сам предмет.