Амулет Судьбы
Шрифт:
— Решение принято, так? — спросил он. — Относительно бессмертия. Люцифер принял решение?
— О нем объявили пару часов назад, — тихо кивнула Сатина. — Жителей оповестили, что в полночь нужно собраться на площади перед Замком для важного сообщения. Началась жуткая суматоха. По городу поползли слухи, самые разные слухи. Никто не знал, чего ожидать, ведь раньше нас никогда вот так не собирали. И хотя делались самые смелые предположения, о настоящей причине никто не догадался. Ровно в полночь Люцифер вышел на балкон и огласил свое решение. Сначала он долго говорил, и
— Значит, они добились того, чего хотели, — хрипло произнес Филипп. От рассказа Сатины у него пересохло в горле. — И когда?..
— С этой ночи, — ответила она. — Сейчас.
— Значит, ты больше?..
— Думаю, нет. Ты ведь сам сказал. Мортимер уже превращает бессмертных в смертных.
Тишина. Сатина снова погрузилась в размышления, а Филиппу сказать было нечего.
Друзья прошли в гостиную, где в камине потрескивал огонь, усердно трудясь над тем, чтобы в комнате было не слишком прохладно. Сели на диван. За окном стремительно темнело.
— Как они восприняли новость? — спросил Филипп немного погодя. — Сами дьяволы?
— Кто-то с облегчением сказал, что давно уже пора было образумиться. Другие были шокированы, речь Люцифера явно потрясла их до глубины души. Думаю, они всё поняли и согласились с решением. Но многие очень разозлились. Были просто в гневе. Ничего подобного я не видела, Филипп. От них исходила… такая злоба! Ненависть.
— И что они сделали?
— Ничего. Не на глазах у Люцифера — они слишком боятся его. Но как долго страх будет сдерживать их, неизвестно. Они перешептывались в толпе, и то, что они говорили, шипели друг другу на ухо… Мол, Люцифер их предал, и за этот смертный грех его следовало бы линчевать. В основном молодежь, но многие взрослые соглашались с ними. Никогда прежде не слышала я таких ужасных слов о Люцифере. Слушать их было страшно.
— Наверно, им просто нужно время, чтобы привыкнуть к мысли о смерти, — успокаивал Филипп. — Конечно, это потрясение. Мы оба это знаем, и они когда-нибудь тоже все поймут.
— Надеюсь, что ты прав, но… мне страшно, Филипп. Я боюсь их! Их гнева и ненависти. Дьяволы плохо умеют прощать, кто знает, что взбредет им в голову? Но это не единственный мой страх, — она опустила глаза в пол, под которым простирался подвал Мортимера, где сейчас смерть вновь обретала жизнь. — Странно вдруг начать бояться того, о чем раньше не задумывался. Странно знать, что одной прекрасной ночью умрешь. Теперь нужно беречь себя и быть осторожной, ведь никогда не знаешь…
Филипп перебил ее на полуслове, замотав головой.
— Совсем наоборот, Сатина! Как раз потому, что тебе не дано знать, когда это случится, не нужно быть осторожной и все время себя беречь. Ведь это невозможно. Ты просто забываешь, и так правильно.
— Совершенно верно! И это надо ценить, — донесся безжизненный голос из открытой двери. В гостиную, словно
Филипп заметил, как Сатина вросла в диван. Он внимательно изучил лицо старика, пытаясь отыскать торжествующую улыбку, но оно оставалось таким же невыразительным, как всегда.
— Давно тебе обо всем известно? — спросил Филипп.
— Люцифер позвонил мне сразу, как принял решение. Конечно, усталому, дряхлому старику прибавится забот, но, признаюсь, я разделяю его взгляды. Не могу взять в толк, почему этого не случилось раньше? На Небесах бессмертие отменили несколько тысяч лет назад.
— Значит, ангелы не бессмертны? — удивилась Сатина. — А я была в этом уверена.
— Ни ангелы, ни блаженные души, приходящие на Небеса через белые ворота. Обитателей Эдема не должно тяготить вечное существование. Это плохо сказалось бы на репутации Рая.
— А после смерти? Что происходит с ними после смерти? Куда они попадают?
— Не знаю, — ответил Мортимер. — Я просто делаю свою работу.
Сатина открыла рот, чтобы еще о чем-то спросить, но ее прервал стук в дверь.
— Вот это да, как она рано! — воскликнул Смерть и посмотрел на Филиппа сквозь половинки очков в свинцовой оправе. — Надеюсь, ты готов?
Филипп нерешительно кивнул, на сердце стало тяжело.
Мортимер вышел из гостиной, а Филипп повернулся к Сатине.
— Кажется, пришла пора прощаться, — сказал он.
— Да, — кивнула Сатина и шепотом продолжила: — Филипп, перед тем как мы расстанемся, я хочу кое-что тебе…
— На улице все еще темно, — перебил ее Филипп, бросив взгляд в окно. В коридоре Смерть гремел связкой ключей.
Сатина сдвинула брови.
— О чем ты?
— Мортимер говорил, что там, куда приходит Вита, всегда утро. Но за окном все еще темно. Это не она.
В то же мгновение дверь со скрипом отворилась, и послышался полный недоумения голос Мортимера:
— Кто вы такой?
Другой мужской голос ответил ему:
— Мое имя Виктор Ангел. Я хочу поговорить с Филиппом. Мне сообщили, что он у вас. Он мой сын.
От этих слов Филиппа словно током ударило, и голова пошла кругом.
«Не спеши радоваться, — предупреждал внутренний голос, казалось, в голове не было ни одной мысли. — Возможно, это снова он.Вторая попытка».
— Так вы его отец. Вот оно что. Проходите, пожалуйста. Он в гостиной. — В коридоре послышались шаги, Филипп поднялся с дивана, он едва держался на ногах, когда в комнату вошел мужчина, назвавшийся Виктором Ангелом.
Казалось, сердце в груди Филиппа остановилось. Перед ним стоял вовсе не притворявшийся отцом грешник или кто-либо другой, кто сошел бы за его отца лишь потому, что Филиппу так хотелось, чтобы это было правдой. Это был его настоящийотец, мужчина с фотографии из маминой спальни. На этот раз он узнал его, действительно узнал — гладко выбритое лицо, рыжие волосы, глаза, пристально смотревшие на него, которые сейчас наполнились слезами, — никакого сомнения. Никакого сомнения.