Амур-батюшка (Книга 2)
Шрифт:
Мужик лежал, ждал и слушал. Илья не шел. Родиону хотелось спать. Он перевернулся на другой бок.
Вдруг словно кто толкнул его. Родион проворно вскочил.
"Скоро же рассвело!" - подумал он с удивлением, глядя в окно.
Илюшки на печи не было. Исчезло и ружье его.
– Ушел на барсу!
– воскликнул Родион и босой выскочил в сени.
– Эй, Митька, живо собирай всех!
Дуня прибежала к Шишкиным.
– Я тебе, дядя, глаза выцарапаю!
– кричала она.
– Ты и тятя сами его распалили! Чего городили
– Ну как я не уследил!..
– хватался Шишкин за голову.
Прибежал Спирька. Оба охотника, перепоясанные патронташами, с ружьями в руках пошли на лыжах по следу Илюшки.
Лыжня его шла по свежим следам зверя. Взобрались на отрог хребта и, тормозя ход, налегая на палки, помчались, падая вниз, в долину.
"Далеко же он успел уйти!" - думал Родион.
Вдруг Спиридон, быстро мчавшийся впереди, вздымая лыжами волны снега, резко повернулся и встал лицом к вершине. Из сугроба торчали красные космы шерсти и пятнистые бока барса.
– Эй!.. Тут тигра! Уже готова!
Родион поднял лапу зверя:
– Еще не остыла, теплая... Он ее недавно застрелил.
– Давай-ка перевернем!
Мужики вывернули зверя из снега.
– Ловко он ей попал!
– А вот и он сам! Эй, Илюха, вставай!
– крикнул Родион, уверенный, что если охотник убил зверя, то сам жив.
В снежном заструге, как бы утонувши в нем, распластавшись, ничком лежал Илья Бормотов.
– Лицо в курже!
– Значит, дышит, - сказал Родион.
Илью пришлось растирать снегом. Он стонал. Рубашка его была в мерзлой крови.
– Он ее, видишь, застрелил, а она, уже пристреленная, его схватила. Вон сколько он пролетел, как распахал сугробину: хотел, видно, к дереву подойти... Все же он ее достиг!
Раненого привезли в деревню.
– Сокол ты мой ясный, это я тебя загуби-ила!..
– ревела Дуня, кидаясь к саням.
Илью подняли, и она увидела его растрепанные волосы и обезображенное страданием красное лицо с заледеневшими слезами на ресницах.
– Ох-ох!..
– застонал он.
Дуня, рыдая, кинулась к нему.
– Да отведите ее!
– дико крикнул Родион.
– Она только зря ему сердце травит. Ничего с ним не станет. Ты, Илья, не слушай ее!
– Караульщик ты несчастный!
– кричала Дуняша.
– Как не станет! На нем лица нет!
– Вот сейчас начнется карусель!..
– сказал Шишкин.
– Пахом приедет... Это мужик крутой, он с нас за сына спросит... Что бы сделать? Старуху бы Кузнецову сюда, она быстро вылечит. А то, может, шаманку из Халбы? Растерянный Родион стоял среди толпы. Шапка его перевернулась задом наперед.
– Или давай Козлиху! Есть своя лекарка, и ладно!
– До свадьбы заживет, - обмыв рану, утешала Илью знахарка Козлиха. Кости целы. Вари-ка ему, Дуня, вот этой
– Бабонька, родимая, я тебе шаль свяжу, - обнимала ее Дуняша, только вылечи!..
– Еще крепче будет, касатка, - улыбаясь кивала старуха.
– И-и, родная, разве это раны! Днями встанет и пойдет.
* * *
Пахом и Тереха Бормотовы молотили снопы на амурском льду. Работа шла весело и дружно, когда с Экки на лыжах прибежал Васька Кузнецов. Все пошли в избу, и там мальчик прочел телеграмму:
"Илью погрызла барса, не беспокойтесь. Илья живой. Надо отцу приехать.
Р о д и о н Ш и ш к и н".
Сразу ехать Пахом не мог, так он был взволнован. Мужик высидел в избе полчаса, потом опять пошел молотить. Он лишь забыл надеть шапку, хотя на Амуре начался ветер.
Пахом работал и думал об Илье, не желая поддаваться отчаянию.
На другой день он дождался низовой почты. Ямщики рассказали про охоту Ильи на барса. Разузнав все толком, Пахом отправился в Тамбовку.
Ехал он, не торопясь, не изнуряя лошадь.
Встречные передавали Пахому все ту же весть и удивлялись его спокойствию. Через два дня, подъезжая к Тамбовке, Пахом примерно уже все знал. Он догадывался, как тамбовцы беспокоятся, что случилась с парнем такая беда и что отец рассердится на них. "Илья не утерпит, если ходит поблизости зверь, - как им было углядеть?.." Пахом не винил тамбовцев и взыскивать ни с кого не собирался.
* * *
– Я утром встал, поглядеть пошел, - лежа на постели, рассказывал отцу Илья, - вижу - след. Мы и накануне ходили следы глядеть, а видно было плохо.
– Это я его распалил, - сетовал Родион.
– Ну, думаю, дай погляжу, что дальше. Сходил домой за ружьем - на случай, если тигра встретится.
– Это я слыхал, как он за ружьем заходил, - сказал Митька.
– Ах ты, тварь!
– не вытерпел Спиридон.
– Что же раньше молчал?
– Нет, это я виноват, упустил, - твердил Шишкин.
– Винюсь...
– Ну, ничего, как-нибудь. Только вот зачем же телеграф беспокоили?
– Это не мы, а Дуня. Требование представила, чтобы выбить телеграмму про Илью, - оправдывались тамбовцы.
– Кричит на меня, - продолжал Родион: - "Караульщик ты несчастный, поезжай на станок, тятю, маму утешь, а то ямщики приедут - наврут!" Покоя не дала, пока телеграмму не отбили.
* * *
Через неделю в Тамбовку с почтой приехал Сашка-китаец. Он распряг лошадей и поспешил проведать Илюшку.
Сашка удивился и обрадовался, встретив его на улице.
– Илюшка сам ходит! Ну, здравствуй! Моя слыхал - тебе барса убил. Тебе здоровый теперь. Холосо!
– Он обнял парня.
Сашка пообедал у Шишкиных. Вечером вместе с другими ямщиками и с тамбовской молодежью он сидел у ворот.