Амур-батюшка
Шрифт:
– Молоденькие, а зябкие! – смело и громко сказал Илья девушкам.
Дуня засмеялась, но смолчала, желая показать, что знает теперь его нрав.
– Молоденькие, так каменные, что ль? – отозвалась Нюрка, вызывая Илью на разговор.
Но Илья пошел прочь. Митя Шишкин и Васька поспешили за ним.
– Чего-то там еще разговаривает, – вслед ему нерешительно пробормотал Терешка. Он топтался около девок, как бы охраняя их.
Овчинников был смущен и выходкой Дуни и отчаянным танцем Ильи. По дикой, удалой пляске он догадывался, что это за парень,
А Дуне приятно было, что Илья пошутил. Он как бы утешил ее, извинился перед ней. Она побежала домой счастливая и этим кратким разговором.
А Митя с гостями сходил к реке. Когда возвратились к дому Шишкиных, откуда-то со свистом пролетел камень и ударился в ворота. Кидали, видно, с берега.
– Эй, Терешка, перестань баловать! – крикнул в темноту Митя.
Парни полезли ночевать на сеновал.
Чуть занималась заря. Сверху опять стали видны очертания горюнских сопок. Васька был счастлив. «Хорошо!» – думал он, оглядывая буйные, кое-где поблескивавшие от росы кусты и поля. Ему вспомнилась белобрысая девчонка на вечерке, но кто она, почему попала сюда из города, он не знал.
– А Терешка мне еще попадется!.. – пробормотал Илья.
Слышно было, как где-то разговаривали мужики.
Дуняша у ворот встретила отца. Он шел с Иваном Бердышовым.
– Вот уж и вечерка кончилась, – завидя ее, сказал отец. – Наша Дуня бежит. Ну, как гуляли?
– Хорошо, тятенька, – чувствуя взгляд Ивана и приобадриваясь от этого, ответила девушка. При Иване ей всегда было как-то смелей и веселей.
– Понравились ребята?
– Иван все хотел с тобой идти поплясать.
– Что же не приходили?
– Да отец все – выпей да расскажи, – сказал Иван. – Вот только вышли, и вечерка окончилась. Уж светает, оказывается. Хотел я сегодня поплясать с тобой да ноги поломать твоим ухажерам.
– Всем не поломаешь! – поднявши голову, ответила с потаенной гордостью Дуняша.
– Уж ты бы их не переплясал! – сказал Спирька. – У нее, знаешь, какой хвост выстраивается.
Дуня поклонилась и, показывая, что говорить больше не будет, проскользнула в калитку.
«Ах, Илюшечка! – подумала она, укладываясь. Еще зимой с первого взгляда он понравился ей. – В Уральское бы жить поехать! Илья там, и Таня там. И почему бы Илье на мне не жениться? Что я, урод, что ли?.. Обязательно должен, только нам злые люди мешают. Эх, мы бы с Танюхой зажили в Уральском без отцов-то!.. И дядя Ваня там. Такие все хорошие…»
Терешка ей не нравился, Андрей ухаживал за Нюркой, но если бы она захотела – побежал бы за ней. «Поглядывает… Но Андрей – контрабандист и шляется где попало. И какой-то жирный, зенки лупит, как корова, и все ждет чего-то… Все противные, один Илюшечка мил». Сколько ночей она мечтала о нем! И вот он приехал. «Спасибо дяде Ване».
Для Дуняши сегодня как большой праздник. И завтра праздник – спать не хочется. Только она беспокоилась. «Неужели Иван угонит Илью с лодками? Долго ли пробудут? Теперь когда увидишь Илюшечку? Когда почту
– Ну, а женихи у нее есть? – спросил Иван, когда Дуняша убежала.
– Овчинников… Жеребков из Верхнего…
– Илью, брат, цени дороже! Хоть и глухой и маленько не в себе, но огонек. Есть еще один жених…
Спиридон знал сам, что такой жених, как Илья, на дороге, конечно, не валяется. Но особенно Спиридон не думал об этом.
Мужики зашли в зимник. Опять появилось вино.
– Вот скажи, Иван, никто знать не будет, когда ты мне тайное слово откроешь?
– Все тамбовцы пристают ко мне с этим тайным словом. Зачем оно тебе? Тебя и так зовут Лосиная Смерть! Ты тайгу губишь, стада лосей уничтожаешь и так.
Спиридон за эти годы стал знаменитым охотником, его всюду звали Лосиной Смертью.
– Мне нужно тайное слово, чтобы на охоту ходить.
– Но какая может быть охота, сейчас лето.
– На зиму пригодится. Скажи по правде… Мы тут все спорим. Есть тайное слово или нет? Скажи…
– Знаешь, я тебе скажу. Я все тайные слова знаю. И все тебе открою. Я это дело знал еще в Забайкалье.
Шло утро, а спать Ивану не хотелось.
– Ведь я шаманство знаю… Не думай плохого, вот крест есть на мне, а гольдскими духами управляю.
– Гольды этого слова сами не знают.
– Родион покоя не давал, теперь ты. Но, брат, Родиона я отучил про тайное слово меня пытать!
– Как же?
– Да вот тут, на Горюне, – усмехнулся Иван.
Спирька почувствовал, что он улыбается в темноте.
– Только шаманы самые старые такие слова знают, а теперь их почти нет. Теперешние шаманы трусы… А старые никому эти слова не открывают. А я шаманство перенимал от самых далеких шаманов. Были знаменитые шаманы, я от них ума набрался.
– Что же за слово?
– Вот прошепчешь и иди на охоту. И будет удача!
– Ну, открой!
Иван любил подурачить доверчивых «расейских», притвориться колдуном. Но на этот раз обманывать Спирьку ему не хотелось. «Его воля, пусть теперь думает обо мне, что не хочу выдать тайну, это не худо, но я скажу ему прямо. Конечно, он не поверит, но уж это дело не мое».
– Скажу тебе честно, никакого такого слова, чтобы лентяю звери попадались сами, нет! Умей поймать, вот мое слово, как и все в жизни!
– А что же ты плел?
Иван, казалось, лгать не хотел. Он знал, что Спирька не верит ему, полагает, что это очередная шутка. Тем сильнее Спирьке хотелось знать тайну.
Иван усмехнулся. Он стал объяснять, что не шаманство помогает, а уверенность.
Спирька косился недобро, повесив голову.
– Я тебе правду говорю. Вот святая икона… Просто человек скажет слово и надеется, что будет удача, старается, верит и обязательно возьмет. А я ни в какие слова не верю. Вот бей меня, если вру!