Аналогичный мир - 2
Шрифт:
— Тима! — крикнула она. — Ты что?
Тим остановился, оглянулся на них. Как-то так, будто заслонял лицо плечом.
— Папа-а! — звал Дим, не сходя с места, тянулся к нему.
И Тим не смог уйти, повернул обратно. Медленно, словно против ветра, подошёл. Дим вцепился в его руку, другой рукой схватил за руку Зину.
— Катька, держи их!
Не переставая плакать, Катя встала, как и он, держась сразу и за мать, и за Тима.
— Вот так, — всхлипнул Дим.
— Ага, — согласилась с ним
Зина беспомощно посмотрела на Тима. Тим стоял, опустив голову и плотно сжав губы. По щекам Зины текли слёзы.
Сколько бы они так простояли, неизвестно, но их окликнули. Кто-то, кого они даже не рассмотрели.
— Эй, вы чего, на обед не идёте?
И это вывело их из столбняка. Зина и Тим вытирали лица малышам, искали по карманам талоны… И как-то само собой получилось, что на обед они пошли вместе. Катя и Дим впереди, держась за руки, а Тим и Зина за ними. Оглядываясь, Дим видел, что они идут рядом. Ну, понятно, что взрослые за ручку не ходят, да это и не важно. А уж чтоб в столовой все за одним столом оказались, за этим он сам проследит.
За обедом Тим был молчаливо сосредоточен и словно не замечал, кто там за одним столом с ним. Зина тоже молчала. И даже не напомнила Кате, чтобы та не заглатывала, а жевала, никто тарелку не отнимет. И что вокруг творилось, они не замечали. Дим с Катей очень старательно вели себя хорошо и следили — особенно Дим — чтобы из-за стола встали все вместе.
Это получилось. И к семейному бараку пришли вместе, а здесь… здесь детей просто взяли за руки и развели. К тому же в разные казармы. Ну… ну, такая невезуха!
Спать детям после обеда велел врач. Он всем родителям так говорил, но вот кого удавалось в постель днём загнать — это уже другой вопрос. Дим никогда не брыкался. Обычно, когда он спал после обеда, отец сидел тут же в ногах его койки и шил, если что порвалось, или читал, лёжа на своей койке.
Дим быстро разделся, лёг под одеяло и посмотрел на отца. Тим, как всегда, снял и повесил на спинку верхней койки свою кожаную куртку. А что сейчас? Достанет из тумбочки мешочек с нитками и иголками или разуется и полезет наверх? Но отец медлил, и Дим, чувствуя, что сейчас опять заплачет, заговорил:
— Па-ап, посиди со мной.
Тим вздохнул и осторожно сел на край его койки. Дим откинул одеяло и полез к нему на колени, обхватил обеими руками, уткнувшись макушкой в его шею.
— Пап, я же, как лучше, хотел.
Тим обнял его, прижимая к себе.
— Я знаю, сынок. Только… хочешь одно, а получается другое. Так бывает.
— Ну, пап, ну, почему? — Дим всхлипнул. — Ну, почему ты не хочешь? Разве они плохие?
— Нет, наверное, — тихо ответил Тим.
— Ну, ты ведь всё равно потом поженишься. Ну, пап, давай ты с ней.
— С чего ты взял, что я женюсь? — удивился Тим.
— Ну,
— Будет, — твёрдо ответил Тим.
— Ну вот. А она хорошая, добрая. И Катька хорошая. Ну, почему ты не хочешь?
— Дело не в ней, Дим, а во мне, — Тим говорил тихо и горько. — Ты просто не понимаешь. Нельзя мне.
— Ну почему?! — в голосе Дима, хотя он говорил, подражая отцу, тихо, звенели слёзы.
— Я — негр, Дим, а она — белая.
— Ну, так что? Ты меня с Горелого Поля когда забрал, ты же не смотрел, что я белый!
Тим молча зарылся лицом в мягкие волосы Дима. Говорить он не мог, а Дим, всё теснее прижимаясь к нему, совсем тихо спросил:
— Пап, ты же не откажешься от меня, раз я белый?
— Нет! — выдохнул Тим. — Нет, ты что?! Как ты мог такое, Дим?
Дим тихо плакал, и Тим чувствовал, что и у него защипало в глазах.
— Ну, что ты, ну, не надо, сынок, — шептал Тим. — Я всегда с тобой буду. У меня же нет никого, только ты, Дим…
— И у меня, — всхлипывал Дим, — только ты. А так… и сестра была бы, и мамка… И у тебя ещё дочка была бы. Моя ж сестра тебе дочка, а ты ей папка…
Тим, не отвечая, обнимал Дима, покачивался, качая его. И когда Дим немного успокоился, уложил его в постель, укрыл.
— Пап, ты не уходи, — попросил Дим.
— Нет, я здесь, с тобой посижу, — успокоил его Тим.
— Мы так с Катькой всё хорошо придумали, — вздохнул, устраиваясь под одеялом, Дим, — а вы всё испортили.
— Придумали, — усмехнулся Тим. — А получилось…
И оборвал фразу, что была уже готова. Откуда Диму знать, что это рабов вот так ставили друг против друга и говорили, приказывали стать мужем и женой, зачинать новых рабов. Диму и мысль такая в голову прийти не могла. И слава богу. Пусть и не знает этого.
Дим смотрел на него круглыми, мокро блестящими глазами, и Тим вздохнул.
— Меня ж ты не спросил.
— А что? — Дим быстро сел. — Ты уже другую нашёл? Она лучше?
Тим тихо рассмеялся и уложил его.
— Спи.
— Пап, ты поговори с ней.
— С кем?
— С Катькиной мамкой, она хорошая, — Дим закрыл глаза.
Тим сидел и смотрел, как Дим спит. Мальчику нужна мать. Ему это говорили многие. И он согласен. Мать… он никогда не видел своей. Как все рабы. А вот как забирают годовалых — это видел. И уже когда его из питомника продали в имение, знал, что и его так же отобрали. Белые отняли у него родителей, братьев и сестёр, его детей. Он никогда не видел их, даже не знает: родились ли они…
…- Ну что ж, неплохой экземпляр. Я согласен на случку.