Аналогичный мир - 3
Шрифт:
Жариков привычно оглядел убранный стол, попробовал дверце сейфа и закрыл шкаф-футляр. Всё, день окончен. Ещё на один день ближе к возвращению домой, на Родину. А какие там начнутся проблемы… лучше пока не думать.
Очередная «работа с картотекой» была в разгаре. На столе, кушетке, даже на стульях лежали карточки, у двери ведро с плавающей в нём тряпкой, а Крис и Люся, сидя в узком простенке между шкафами, упоённо целовались. Руки Криса уже несравнимо смелее гладили плечи и спину сидящей у него на коленях Люси.
— Ой, не
— Тебе хорошо? — робко спросил Крис.
— Ага! — вздохнула Люся, кладя голову ему на плечо. — Я только устала чего-то, давай так посидим, ладно?
— Ладно, — охотно согласился Крис.
Обхватив Люсю обеими руками, он плавно покачивал её, будто баюкал. Люся, доверчиво прильнув к нему, даже глаза закрыла.
— Кира, — она говорила, не открывая глаз, — а тебе хорошо?
— Ага-а, — таким же вздохом ответил Крис.
— А ты слышал, говорят, летом мы уедем. В Россию. Правда, хорошо? Ты хочешь уехать?
— Конечно, хочу.
— Мы… мы ведь не расстанемся?
— Нет, конечно, нет, Люся. Я всегда буду с тобой. Я…
Крис запнулся. Он хотел сказать о клятве, что даст ей клятву, и тут же6 вспомнил, что уже дал клятву, так что… нет, всё равно, это неважно, они же едут со всем госпиталем, они всё равно будут вместе.
— Люся, ты… ты ведь не уйдёшь из госпиталя? — решил он всё-таки уточнить.
— Конечно, нет, Кирочка, что ты? — Люся вздохнула. — Да мне и некуда идти. У меня же никого нет, все погибли.
Крис сочувственно вздохнул. Эту фразу он слышал много раз и знал, как нужно реагировать. Но Люсю ему было действительно жалко. Да ведь в самом деле, остаться одному, совсем одному… хреново, что и говорить.
— Люся, я всегда буду с тобой.
— Ага, Кирочка, спасибо, родной мой.
Криса всегда удивляло, когда Люся называла его родным, ведь никакого родства между ними быть не могло, он хоть и метис, но ведь не от русского же, ни в резервацию, ни, тем более, в питомник русский попасть не мог. Но никогда не спрашивал у Люси, почему та так его зовёт, да и всё равно ему, лишь бы Люся не гнала его, а он бы так до утра сидел.
— Мы будем вместе, Люся.
— Всегда-всегда, правда?
— Правда, Люся.
Люся только вздохнула, и их губы как-то сами собой встретились. Крис сильнее обнял её, прижал к себе, осторожно погладил по бедру. Его руки блуждали по телу Люси тоже… как сами по сбе. Он уже ни о чём не думал, и всё выходило само собой.
ТЕТРАДЬ СЕМЬДЕСЯТ ПЯТАЯ
Крещенские морозы кончились. Часто шёл снег, мелкий и колючий, небо затягивали тучи, но солнце просвечивало уже не красным, а жёлтым пятном, и дни стали заметно длиннее. И с работы домой в первую смену Эркин шёл уже не в сумерках, а засветло, и Женя возвращалась не в темноте.
В выходные они днём ходили гулять все вместе. По Торговой улице, рассматривая витрины, к Торговым рядам, где в воскресенье рассыпался целый городок лотков и палаток со всяко всячиной, на рынок в Старом городе, туда обязательно с санками,
Отпраздновали день рождения Алисы. Позвать в гости всех её приятелей и знакомцев, с кем она носилась каждый вечер по коридору, Женя не рискнула: всё-таки это ж больше двадцати человек одной ребятни, а ещё и их родители… их всех и усадить-то негде будет. Но Зина с Тимом и детьми и, конечно, баба Фима были приглашены. Посидели в празднично убранной кухне, попили чаю с тортом, конфетами и другими вкусностями. Потом Алиса, Дим и Катя ушли играть в Алискину комнату, а взрослые ещё посидели уже за своими разговорами. А в коридор Алиса вышла с большим кульком конфет и всех угощала. Шесть лет всё-таки исполнилось, не шутка, осенью в школу пойдёт.
Эркин шёл домой, с удовольствием слушая поскрипывание снега под бурками, сбив ушанку на затылок: мороз сегодня совсем мягкий. За отворотом полушубка газета, в руках сумка с кое-какими покупками. Шёл и жмурился от солнечных золотистых искр. Народу на улице мало: он с покупками малость припозднился, и основной поток идущих на смену и со смены схлынул. Но на идущего впереди парня он бы и в толпе обратил внимание. Опасливая осторожность ловких движений, обтрёпанная рабская куртка, втянутые в рукава от мороза руки, рабские сапоги… «Ого, — усмехнулся Эркин, — глядишь, ещё одно новоселье скоро будет», — и прибавил шагу, нагоняя парня. Интересно, куда его поселят, ведь в их крыле все квартиры уже заняты.
Услышав шаги за спиной, парень опасливо полуобернулся, и по этому движению Эркин окончательно убедился: спальник и, похоже, джи.
— Привет, — дружелюбно поздоровался он по-русски и продолжил по-английски рабским приветствием: — Еды тебе.
— И тебе от пуза, — настороженно ответил парень, быстро оглядывая Эркина. — Давно здесь?
— С декабря, — охотно ответил Эркин. — А ты?
— Не очень, вот-вот только. Как здесь с работой?
— Хорошо, — убеждённо сказал Эркин. — Завод большой, стройка, автокомбинат, — он невольно перешёл на русский. — Ну, и ещё можно найти.
Парень кивал, слушая перечень, и спросил совсем тихо, по-камерному.
— Эл?
— Такую работу ищешь? — удивился Эркин. — Не перегорел, что ли?
— А ты?
— Давно уже, — спокойно ответил Эркин.
— И я, — парень неохотно улыбнулся и стало видно: он-то — мальчишка совсем, не больше семнадцати и… да, точно, трёхкровка.
— Так чего трепыхаешься?
— Впервые своего встретил, — парнишка улыбнулся смелее. — Думал, нас всех к ногтю. Кончили.
— Всех кончить нельзя, — убеждённо сказал Эркин. — Кто-нибудь всегда уцелеет. Ты на Корабль сейчас?