Аналогичный мир - 3
Шрифт:
В бытовке обычный уже весёлый шум, толкотня у раковины и шкафчиков, необидная ругань.
— А они мне… — верещит Ряха.
И все охотно ржут. Смеётся вместе со всеми и Эркин: такую явную несуразицу несёт Ряха. Робу в шкафчик, обтереться до пояса, переодеться. Всё привычно, как каждый день. И ему не нужно, чтобы было по-другому. Будет ли лучше — неизвестно, а что есть — уже хорошо.
— Мороз, готов?
— Ага, пошли.
Колька в своей чёрной с золотыми нашивками куртке — бушлатом называется, — но Эркин уже понимает,
— А отпустили морозы.
— Да, тёплая зима в этом году, — смеётся Колька. — Все говорят. Ещё б весну раннюю да спорую, да лето хорошее, и осень бы не гнилую… Во житуха бы была!
— Точно, — кивнул Эркин. — Да, постой.
— Ты куда? — удивился Колька.
— Зайдём на минутку, — Эркин кивком показал на витрину кондитерской. — Колобок шоколад любит? — и сам ответил за покрасневшего Кольку. — Любит.
В кондитерской он купил большую плитку шоколада с парусником на обёртке. Колька, увидев его покупку, снова покраснел. Но уже по-другому.
— Ну, ты даёшь! — выдохнул он на улице. — Она же стоит…
— Картинка красивая, — улыбнулся Эркин.
Что когда идёшь в гости, надо чего-то принести, он знал. И что детям, если есть, в первую очередь. Бурлаков же тогда торт принёс. А тоже… напросился по своему делу. Так что… так что всё правильно.
Небо затянули тучи, и полетел мелкий колючий снег. Колька поглубже надвинул шапку. Эркин в крещенские морозы привык носить ушанку с опущенными ушами и потому ограничился тем, что поднял воротник полушубка. Ветер сдувал на них с крыш облака снежной пыли, заметно потемнело. Но они уже почти пришли. Кудлатый пёс облаял их, не вылезая из конуры.
В дворике Кольки ветер чувствовался меньше. Они остановились, немного оббили снег друг с друга, хлопая варежками по плечам и спинам, и поднялись на крыльцо.
— Ну, вот и дошли, — улыбнулся Колька. — Давай, заходи.
В сенях ещё раз отряхнулись, разделись, обмели от снега бурки.
— Да заходите так, — выглянула в сени Мама Фира. — Здравствуйте.
— Здравствуйте, — улыбнулся Эркин, снимая бурки.
Не станет он мытый пол грязнить. Да и вот, тряпочные коврики на полу, да, правильно, половики. А он специально сегодня вместо портянок носки надел. Эркин поставил бурки под полушубком, засунул в рукав шарф и достал из кармана шоколадку.
Мама Фира, увидев шоколад, покачала головой и улыбнулась.
— Ох, зачем же вы…
Эркин, не зная, что положено говорить в таких случаях, ограничился улыбкой. И этого оказалось достаточно.
— Сейчас чай будем пить, — сразу сказала Мама Фира.
— Ага, — кивнул Колька. — А я пока подпол покажу.
— А это зачем? — улыбнулась Мама Фира.
— Я никогда не видел подпола, — извиняющимся тоном сказал, улыбаясь, Эркин.
Колька сдвинул в сторону половик и за утопленное в
— Во, видишь?
Эркин нагнулся, оглядывая открывшееся внизу пространство, присел на корточки.
— Давай слазим, — предложил Колька.
— Давай, — кивнул Эркин.
— Коленька, ты варенья заодно достань, — сказала от печи Мама Фира.
Хотя вниз вела небольшая лестница, Колька просто спрыгнул, и Эркин последовал за ним.
Подпол оказался почти обычной кладовкой. Вдоль стен полки с банками, тут же ящики с яблоками, мешки с картошкой, ещё что-то. Было заметно холоднее, чем в доме, но не так, как на улице. Колька взял с полки банку, посмотрел.
— Мороз, ты какое варенье больше любишь? Вишнёвое или яблочное?
— Любое, — улыбнулся Эркин.
— Ну, как знаешь, — Колька подошёл к люку и, поднявшись на одну ступеньку, поставил банку наверх. — Мама Фира, дай ведро, я картошки нагребу.
— Держи, Коленька.
Мама Фира наклонилась над люком, подавая ведро. Эркин молча смотрел, как Колька развязал мешок и переложил из него в ведро картошку. Мешков было немного.
— Ну вот, — Колька завязал мешок. — Если посмотрел, полезли обратно.
— Да, — тряхнул головой Эркин. — Спасибо.
— Не за что.
Они вылезли наверх, Колька опустил крышку и закрыл её половиком.
— Я самовар поставила, — улыбнулась Мама Фира.
— Ага, дело. Пошли пока.
Они прошли в горницу. Занавеска Семёна была отдёрнута, и они сразу подошли к кровати.
— Привет, — улыбнулся Эркину Семён, протягивая руку. — Ну, как дела?
— Нормально, — ответил улыбкой и рукопожатием Эркин.
— Чего это ты в подпол полез? — весело спросил Семён.
— Да это его Миняй с панталыку сбивает, — Колька переставил у кровати Семёна два стула и сел на свой верхом, бросив руки на спинку. — Живёт, понимаешь, в городском доме и хочет из балкона подпол сделать.
Семён с удовольствием захохотал. Рассмеялся и Эркин.
— Картошку ему, понимаешь, держать негде, — фыркал сквозь смех Колька.
— Какой уж подпол в квартире, — отсмеялся Семён. — И как ты с картошкой устраиваешься?
— Мешок куплю и в кладовку, — охотно ответил Эркин. — Доедим когда, за новым на рынок иду. В больших квартирах, в башнях, холодная кладовка есть, ну, башенные там держат.
Разговор шёл о всяких хозяйственных мелочах. Эркин, не удержавшись, искоса посмотрел на стену над диванчиком. Гитара была на месте. Посмотрел быстро, по-питомничьи, но Колька то ли заметил, то ли почувствовал. И вдруг решительно встал, в два шага пересёк горницу и снял с гвоздя гитару.
— Ты говорил, что умеешь. Сыграй, Мороз, а?
И Эркин не стал отказываться, бережно принял гитару. Но честно сказал:
— Я шесть лет уже не играл. И пальцы не те стали.
— Ладно тебе, нетерпеливо дёрнул головой Колька.