Аналогичный мир - 3
Шрифт:
Парнишка мотнул головой.
— Не, — и вздохнул: — Там комитетские, а мы…
Вот тут Эркин удивился. Чтоб не через Комитет… это ж как так получилось?
— А ты что? Не через Комитет?
— Куда мне, — вздохнул парень и старательно выговорил по-русски: — Со свиным рылом да в калачный ряд.
— Чего так?
— А ты что? — он смотрел на Эркина с искренним недоумением. — Через Комитет?
— Ну да.
— Так… так там же… врачи, — последнее слово он выдохнул с суеверным ужасом.
Эркин понимающе кивнул.
— На
— А мне говорили, всё смотрят, — упрямо возразил парень. — А ну как опознали бы меня, тогда что? Им куда деваться?
— Кому? — не понял Эркин.
— Ну… моим, — совсем тихо сказал парень. Я ж… я ж один работаю, могу работать.
— Ладно, — Эркин быстро оглядел улицу. — Ага, вон она, пошли поедим.
У входа в пельменную парень задержал шаг, но Эркин плечом подтолкнул его.
— Топай, малец.
В маленькой пельменной было тепло. Парень попытался было сказать что-то о деньгах, но Эркин камерным шёпотом велел ему заткнуться и громко заказал две двойных порции со сметаной. Заняли столик в углу, Эркин снял и положил на свободный стул полушубок и ушанку, парень расстегнул куртку и снял дешёвую облезлую ушанку. Миловидная пухленькая официантка поставила перед ними большие наполненные дымящимися пельменями тарелки, хлеб и, пожелав приятного аппетита, вернулась за стойку.
— Давай, наворачивай.
Парень кивнул.
— Спасибо, — выдохнул он между двумя ложками.
— На здоровье, — усмехнулся Эркин. — И много вас?
— Четверо, я пятый. Кто мал, кто стар, ну и я…
— Как же ты через границу без Комитета проехал?
— Ещё той весной… просочились, границы тогда, считай, не было, до осени там на Территориях крутились, и стало нас относить, ну, знаешь, как щепки водой. Мамка в тифу слегла, не встала. Ещё… всякое было, — он всё сильнее перемешивал русские и английские слова. — Они меня зимой в горячку прикрыли, не сдали патрулям, ну, я и остался, семья же, понимаешь, а с Хэллоуина мы и рванули, чтоб под поворот не попасть, а денег ни хрена, летом за жратву работали.
— Чего так? Летом ещё за платили, это осенью началось.
— Хорошо так удалось. Работают двое, я да дед, а кормят всех. Это ещё ничего-о.
Лицо его блестело от выступившего пота. Ел он быстро, по-рабски, но аккуратно. Хлеб, свой и, взглядом спросив разрешения, Эркина завернул в бумажную салфетку и сунул в карман.
— На завод только от Комитета берут, не знаешь?
— Не знаю. Но… документ-то есть у тебя?
— Откуда?
— А у остальных?
— Угнанные они, — вздохнул парень. — У деда… ну, улаживает он как-то. Мне б до весны дотянуть, чтоб в батраки куда подальше. А ты?
— Я на заводе, грузчиком, — Эркин задумчиво смотрел на него. — Иди в Комитет, парень, не продержитесь так.
— Ошалел, — парень зло посмотрел на него. — Комитет! Знаю я, наслышан. Деда за укрывательство, а если нет, то в богадельню, малых в
— Семьи не разлучают, — возразил Эркин. — Ты слышал, а я там был, месяц в промежуточном и Центральном сидел, плохо мне там не было. И в Комитете ссуду дают. Безвозвратную.
— И большую? — насмешливо хмыкнул парень.
— По десять тысяч на человека и ещё десять тысяч на семью, — спокойно ответил Эркин.
Парень с полуоткрытым ртом уставился на Эркина, судорожно сглотнул и… захохотал. Он смеялся долго, взахлёб, даже слёзы на глазах выступили.
— Ну… ну ты даёшь, — наконец выдохнул он. — Ну, отмочил, ну, спасибо, повеселил. Слушай, ты это сам придумал, нет? Слушай, таких же деньжищ не бывает.
Эркин спокойно переждал его смех улыбнулся.
— Сходи и узнаешь. Я сначала тоже так думал, — и повторил: — Семьи не разлучают.
— Семьи, — возразил парень. — А мы… с бору по сосенке.
Эркин понимающе кивнул.
— Пишут со слов. Так что, как скажете, так вас и запишут. Сейчас на подёнке?
Парнишка хмуро кивнул.
— И той сейчас нет. Мужики все вернулись, по-соседски друг другу помогают, понимаешь, задарма, они все тут родичи, сябры да соседи, а мне… хорошо ещё бабку нашли, она одна, как это, да, бобылка, ну, и пустила нас, за работу, ну, по дому.
— Знаю, — Эркин улыбнулся воспоминанию. — Сам так в Алабаме снимал.
В пельменной было пусто, никто их не торопил, но сидеть над пустой тарелкой тоже не будешь, это уж надо спиртное брать, что совсем ни к чему.
— Ладно, — Эркин положил на стол рубль, наели копеек на шестьдесят, ну, семьдесят пять от силы, ну, да ладно. — А Комитета тебе не миновать.
— Как и Оврага, — усмехнулся парень. — Спасибо за еду, видно, что ж…
Он встал, застегнул куртку и натянул шапку. Оделся и Эркин. Вдвоём они вышли на улицу.
— Без документов тебя не возьмут никуда, — тихо говорил Эркин. — А документы только через Комитет выправишь. Так что сам иди, пока милиция не отвела. Дед, говоришь, есть, вот он и идёт пускай. Он говорить будет, а ты рядом стой и улыбайся, учить тебя, что ли?
— Там бабы или мужики? — так же тихо спросил парень. — На кого целить?
— Всех навалом. Сам посмотришь. Не бойсь, трахаться не придётся.
— За ради семьи я и это смогу, — мрачно ответил парень, натягивая глубже ушанку. — Ладно, бывай.
— Бывай, — кивнул Эркин.
И уже разойдясь с парнем, подумал, что имён они друг другу так и не спросили, и не назвали. Ну, да ладно, не так уж велико Загорье, встретятся. А здорово будет, если малец на завод попадёт.
Перешагивая через две ступеньки, Эркин поднялся на свой этаж, поздоровался с семенившей куда-то по своим старушечьим делам бабой Тосей из правой башни — интересно, чего это её в наше крыло занесло? — тщательно обтёр бурки о коврик и открыл дверь.