Аналогичный мир - 4
Шрифт:
Набор оказался чуть ли не дороже всего вина.
— А водку у Смирнова берите, если хорошая нужна, — посоветовал им на прощание продавец.
— Спасибо, отец, — весело ответил Андрей. — Так и сделаем.
На улице Эркин спросил:
— Слушай, а что это такое — удельное? Ну, он говорил, что удельные вина лучшие. Они же виноградные, ну, из винограда. При чём здесь удел?
— Не знаю, — пожал плечами Андрей. — Про князей удельных знаю, а вина…
— Про князей и я знаю, — отмахнулся Эркин. — Целый параграф в учебнике есть.
— У профессора спросим, — решил Андрей. —
— Я брал не для него, — нехотя ответил Эркин.
Андрей на секунду замер и расплылся в широченной блаженной до глупости улыбке.
— Веришь, что приедут, да?! Ты и про кофе для этого спрашивал?
Эркин кивнул.
У Шмица торговали только кофе. Маленький магазин казался тёмным от густого, пропитавшего стены и прилавок, горьковатого запаха и множества банок и баночек с тёмными, коричневыми и чёрными зёрнами и порошками. Продавщица — седая женщина в ослепительно-белых чепце и фартуке поверх коричневого под цвет кофе с молоком платья, ну, совсем как в книге сказок Андерсена — выслушав Эркина, что ему нужен хороший кофе, который пьют с коньяком, расцвела и засыпала их рассказами о провинциях Южного материка, о сортах, там выращиваемых, способах сбора и сушки, особенностях доставки, хранения и жарки, что для каждого сорта свои, а потому и вкус, и запах различаются. А в подтверждение своих слов выложила массу коробочек с образцами, предлагая понюхать и убедиться. Говорила она со странным акцентом, но понятно. После долгих разговоров и обсуждений Эркин купил холщовый пакетик зёрен со смешным названием «африканер», маленькую мельницу-бочонок и бесплатно получил длинное подробное наставление о помоле и варке.
На улице Андрей, отдуваясь, спросил:
— Теперь за чашками пойдём?
— Я кофейных не видел, — озабоченно ответил Эркин. — Думаю, и наши сойдут. Теперь за водкой, чтоб с этим уже всё.
Они так и решали, что сразу закупят спиртное, как самое дорогое и громоздкое, а что бутылки тяжёлые, так и они не слабаки.
У Смирнова после столь же долгого и обстоятельного обсуждения они купили бутылку можжевеловой и бутылку двойной чистой.
— С этим всё, — решительно сказал на улице Эркин.
— Да, под завязку, — согласился Андрей. — Теперь…
— Теперь в джинсовый.
Андрей чуть смущённо кивнул.
Но пока дошли до джинсового, заглянули ещё по дороге в парфюмерный, где Эркин, уже ни с кем не советуясь и ничего не объясняя, купил небольшой, но очень дорогой флакон.
— Жене, — кратко сказал он уже на улице.
— Понятное дело, — горячо поддержал его Андрей. — Духи всегда хорошо.
А про себя чуть не выругался: он-то сам думал купить Жене духи, с таким подарком никогда не прогадаешь, а теперь надо что-то другое придумывать. Ну, вот чего бы им подарить?
Но всё это вылетело у него из головы, потому что в створе боковой улицы показался серый дом явно недавней постройки. Главпочтамт, телеграф, телефон.
— О! То, что надо, пошли, брат.
Эркин внимательно посмотрел на него и, ни о чём не спрашивая, пошёл следом.
В просторном зале междугороднего телефона Андрей сразу подошёл к стойке и обаятельно улыбнулся.
— Здравствуйте.
Видимо, просьба не показалась необычной, потому что женщина с пёстрыми от плохо закрашенной седины кудряшками в синем форменном жакете ответила с вежливым равнодушием:
— Десять рублей вызов и пять минута.
— Три минуты, пожалуйста, — после секундной паузы ответил Андрей и полез за деньгами.
— Номер? — по-прежнему равнодушно спросила женщина.
Номер Андрей знал наизусть, но всё же достал из кармашка в бумажнике визитку, что дал тогда Фредди, и назвал номер. Женщина заполнила и отдала ему квитанцию, взяла деньги.
— Ждите. Соединение в течение часа.
— Спасибо, — всё же улыбнулся ей Андрей и повернулся к Эркину. — Ждём?
— А куда деваться? — ответил вопросом Эркин.
Они перешли к стоящим у стены обтянутым тёмно-синей — как и форма — кожей скамьям-диванам и сели, сложив сумку и мешки на сиденье. Народу немного, свободные места есть, так что никому они не мешают.
В зале было тихо. Люди, большей частью явно незнакомые друг с другом, занимались каждый своим, а если кто и говорил с соседом, то вполголоса. Только голос дежурной, усиленный микрофоном, нарушал тишину.
— Царьград, пять-ноль-ноль-два-восемь-семь, пятая кабина… Корчев, три-семнадцать, седьмая… Лосево, обрыв на линии, пройдите за деньгами… Царьград, одиннадцать-семь-шесть-ноль-три, третья кабина… Очажки, семнадцать, двенадцатая кабина…
И тогда кто-то из ожидающих вскакивал и бежал к стойке или к одной из узких деревянных дверей, что сплошным рядом закрывали стену напротив скамей. В каждой двери узкая полоса стекла почти во всю высоту и крупный белый номер наверху. Свет включался, когда входили, и тогда сквозь стекло был виден разговаривающий.
В углу у входа располагался маленький прилавок, пёстрый от газет и журналов. Эркин подошёл к нему. Андрей молча бездумно следил, как он о чём-то разговаривает с молоденькой продавщицей в синем обтягивающем грудь мундирчике, расплачивается и идёт обратно.
— Держи, — Эркин положил ему на колени глянцево блестящий журнал. — Займись и не психуй.
— «Автомир», — прочитал заголовок Андрей и вскинул на Эркина глаза. — Ну, брат, ну…
— Я же знаю, что тебе нужно, — негромко засмеялся Эркин, усаживаясь рядом.
— А себе что взял?
— Вот, «Всеобщее обозрение», мне всё интересно. А это Жене, видишь?
Андрей кивнул. Конечно, Жене про моды, молодец Эркин.
— А Алиске?
Эркин вздохнул.
— У них из детских только «Светлячок», а этот номер я уже купил.
«Модный журнал» Эркин аккуратно убрал в свой рюкзак, и теперь они сидели и читали, как многие в этом зале.
И наконец:
— Колумбия, семь-три-семь-один-шесть, десятая кабина…
Голос дежурной звучал как-то неуверенно, но Андрей уже сорвался с места, небрежно бросив журнал на диван.
Пока Эркин собирал их вещи и шёл к кабине, он слышал, как Андрей кричит в трубку:
— Алло… Джонни… Джонатана Бредли, пожалуйста…
Андрей не сразу понял, что вежливый до безучастности женский голос в трубке не слышит его и говорит своё: