Аналогичный мир - 4
Шрифт:
— Давай, Тедди, — повторил зачем-то Чак и, оттолкнувшись от стойки, пошёл к Гэбу.
Коротко кивнув ему, Чак сел за стол, не напротив, а сбоку, чтобы прикрыть спину и заставить противника поворачиваться для удара.
— Привет, — равнодушно сказал Гэб.
— Привет, — так же ответил Чак.
Гэб покосился на его стакан и понимающе хмыкнул.
— За рулём?
Чак кивнул.
— А ты?
Гэб самодовольно ухмыльнулся.
— Когда деньги есть, самому баранку крутить незачем.
Теперь изобразил понимание Чак.
— Ссуду, значит, проедаешь. Ну-ну.
— Лучше
Подошла Пегги с подносом, и Чак промолчал. И пока она расставляла тарелки, быстро думал. Гэб — жадина и вот так шиковать без выгоды не будет. Значит, что? Только одно. Либо подсадка, либо слежка. И, когда Пегги, пожелав приятного аппетита, упорхнула, спросил с небрежной насмешкой.
— На полицию работаешь?
— Стану мараться! — рявкнул Гэб. И всё-таки не утерпел, похвастался: — В частном агентстве, понял?
— Один хрен, — ответил Чак, разрезая отбивную.
Гэб, к его удивлению, не стал заводиться, а спокойно отпил из своего стакана, вернее, поднёс к губам, наклонил и дёрнул кадыком, будто глотает, а содержимое стакана, как заметил Чак, не уменьшилось. Совсем интересно. Раньше Гэб такого не умел. Заглатывал всё сразу, и ещё пайковый кусок в глотке стоит, а он уже по чужим мискам шарит. Смотри, как выучился. Грин тогда так и бросил тупаря, не стал доламывать, а новый хозяин, значит, довёл… до нужной кондиции.
— Много пороли, пока блефу научился?
— Шофёришь? — ответил вопросом Гэб.
— И автомехаником, — уточнил Чак. — А ты топтуном или подсадкой?
Гэб покосился на него, оглядел зал и миролюбиво — с чего бы это? — ответил:
— Как для дела нужно, так и работаю.
— Такой ты трудяга? — удивился Чак. — С чего это у тебя?
— Получаю сдельно, — исчерпывающе ответил Гэб.
Чак понимающе кивнул.
— А ты? — снова изобразив глоток, спросил Гэб.
— Я на окладе. Ну, и сверхурочные, премию на конец года обещали.
— Ну, раз обещали, то жди, — насмешливо ответил Гэб.
Ни ругать, ни, тем более, хвалить хозяев Чак не хотел и пренебрежительно промолчал, занятый едой. Из-за стены смутно донёсся шум: похоже в «белом» зале драка, но никто и головы не повернул. У белых свои дела, а у нас свои. Чак доел баранину и овощи и сыто откинулся на спинку стула.
— Всем доволен, значит?
— Живу, как хочу, — кивнул Гэб.
У Чака вертелся на языке вопрос о руках, работают ли у Гэба руки, но удержался. А то самому придётся на такой же отвечать. А этого совсем не хочется. Он посмотрел на Гэба, натолкнулся на внимательный настороженный взгляд и понял: у Гэба всё так же. Как и у него. А значит, и говорить не о чем. Чак молча допил свой стакан и встал.
— Ну, бывай.
— Бывай, — кивнул Гэб.
Чак подошёл к стойке, расплатился за ленч и вышел.
Гэб в окно видел, как он прошёл к машине, заплатил мальчишкам-мойщикам, сел, уехал… всё! Гэб перевёл дыхание и отхлебнул всерьёз. Пронесло. Сволочь Чак редкостная, хуже любого беляка, вот кого бы пришил с радостью и в полное удовольствие, так ведь этот дьявол всегда быстрее всех на стрельбе был. Машина у него ши4карная, на кого же Чак работает? Номера колумбийские, а там… чего и кого там только нет. Хуже Колумбии только Атланта. Там Он… Несмотря ни
Гэб прищурился, будто задремал от выпитого, зорко рассматривая в щёлку между веками подошедшего к стойке высокого негра в «разовом» костюме. Такие, с виду дорогие «белые», но дешёвые и расползающиеся под первым дождём и просто от недельной носки, обычно покупают те, кто хотел наскоро пофрантить или не хотел засвечивать свою обычную одежду. В левом ухе поблескивает маленькое колечко под золото — новомодный прикол. Дурак: шмотки сменил, а примету оставил. Ну, подождём и посмотрим, может, кое-что и увидим.
Чак гнал машину по шоссе, хотя в график укладывался и спешить было некуда и незачем. Частное агентство… та же полиция, только без формы. Ну, и хрен с ним, и с деньгами его. Но если Гэб теперь так и будет там сидеть, то придётся другой привал искать. Жаль, хорошая едальня. Была. С кем другим из их десятка он бы, может, и поладил. Но не с Гэбом, сволочь тот, гнусняк, всегда устраивался лучше всех, все вкалывали, а он жрал первым.
Чак выплюнул в окно окурок и резким выдохом перевёл дыхание. Ладно, восстановилось у Гэба вряд ли, а то бы был с оружием, сам он именно поэтому ни ножа, ни пистолета не носил, хотя достать — не проблема, и полиция к нему ни разу не привязывалась, даже с весны больше не допрашивала. Видно, нашли того лагерника. Или шлёпнули на месте. Лучше бы шлёпнули. Страшнее лагерника ничего нет, хуже зверей, хуже… беляков, хорошо, что их всех кончили. Вообще, чем меньше беляков, тем лучше, а уж когда они сами друг дружку мочат…
Чак уже спокойно закурил и сверился с картой. Всё в порядке, впереди всё равно полицейский пост, и скорость лучше сбросить заранее.
Как всегда, Эркин проснулся до звонка будильника. Осторожно высвободился из объятий Жени и вылез из-под одеяла.
Шторы задёрнуты, и в спальне темно, но он всё здесь знает. Где, что и как. Эркин натянул трусы, джинсы и, захватив халат, вышел из спальни. На кухне он сразу поставил на огонь чайник и пошёл в ванную.
Эркин был уверен, что шума не наделал и никого не разбудил, но, вернувшись на кухню, удивлённо заморгал, увидев Женю, уверенно сооружавшую завтрак.
— Женя!.. — потрясённо выдохнул он.
— Я сама проснулась, — улыбнулась ему Женя. — Садись, поешь.
— Угу, — Эркин судорожно проглотил уже запиханный рот кусок яичницы. — Спасибо, Женя.
— Ешь спокойно, ты успеешь.
Эркин благодарно улыбнулся ей. Что надо купить, они уже обсуждали, обсудили и решили, а потому сейчас об этом речи не зашло. Что Эркин что-то забудет или перепутает… ну, об этом и подумать нельзя.
— Подденешь джемпер?
— Нет, Женя, куртка тёплая, и я в джинсе поеду.