Аналогичный мир
Шрифт:
У колодца умывался южанин-лендлорд. Умывшись, он скинул рубашку и стал обтираться до пояса. Фредди спокойно курил, ожидая, и невольно улыбался. Он сразу, только поглядев на мощный, в рыжей буйной поросли торс южанина, вспомнил недоумённо-насмешливый вопрос Эркина: «И все белые такие мохнатые?». Наконец лендлорд освободил подход, и Фредди занялся посудой. Парни не пьют, считай, вовсе, и спиртной запах им не нужен. Крепко растираясь дорогим махровым полотенцем, лендлорд насмешливо смотрел на Фредди.
— Ковбой-судомойка, — наконец высказался
Фредди пожал плечами:
— Ковбою прислуга ни к чему.
— Вы белый, а это работа для цветных.
Фредди холодно улыбнулся:
— Ковбойская работа не имеет цвета, милорд, — обращение прозвучало насмешкой.
Фредди отложил вымытые кружки, ещё раз ополоснул котелок и набрал воды. Аккуратно закрыл крышку колодца, выпрямился, держа в одной руке полный котелок, а в другой чистые кружки и по-прежнему очень вежливо закончил:
— У костра расой не считаются.
— А вы не боитесь потерять расу у такого костра?
Фредди спокойно оглядел южанина:
— Не больше, чем вы не боитесь, что однажды можете не проснуться.
Южанин заправил рубашку и подтянул пояс с кобурой и плетью.
— Если говорить с цветными языком силы, то можно не бояться.
— Вы правы, с каждым надо говорить на том языке, который он понимает.
Фредди шёл прямо на него, и южанин невольно посторонился.
— Вы интересный собеседник. Я рассчитываю на продолжение разговора, — сказал он уже в спину Фредди.
— Всегда к вашим услугам, — бросил, не оборачиваясь, Фредди.
Когда Фредди принёс воду, на сковороде шипела очередная лепёшка, Андрей месил новую порцию теста, а Эркин как раз засыпал в котелок с варевом нарезанное копчёное мясо. Мясо — сразу определил Фредди — закладывалось щедро. Ну да, мясо должно внезапно кончиться у кого-то ещё, а ещё у какого-то костра не хватит жира.
Фредди поставил котелок с водой на решётку и сел. Критически оглядел стопку свежевыпеченных лепёшек.
— Куда столько, парни?
— В ночное идём, — сразу ответил Андрей, — решили вскладчину.
— Мы лепёшки даём, — спокойно пояснил Эркин, тщательно увязывая остатки мяса.
— Мг, — Фредди вытащил сигарету и прикурил от веточки из костра. — Это уже вторая складчина. В тот раз крупу давали, сейчас лепёшки.
Эркин и Андрей переглянулись.
— Никто не проболтался, — сразу успокоил их Фредди. — Но и не думайте, что все дураки, а вы одни такие хитрые.
— Твою долю мы не тронули, — пробурчал Андрей.
— Я тебе врежу сейчас, чтоб ты ногами накрылся, — очень спокойно, даже ласково сказал Фредди. — Кому первую складчину собирали?
Они снова переглянулись.
— Глазки шерифу строить будете, а не мне. — Фредди насмешливо оглядел их смущённые и в то же время вызывающие лица. — Ну? Вы ведь доиграетесь, что в это русские полезут.
— Русские не полезут, — Андрей, выругавшись, перевернул подгоревшую лепёшку. — Это наше дело.
— Кого кормите, парни?
— Наших, —
— Они сами не могут купить, так?
— Фредди, не спрашивай, — попросил вдруг Эркин, — если я расскажу, ты… тебе это обидно слушать.
— Говори, — потребовал Фредди, и так как Эркин замялся, добавил. — Ты мне уже столько всякого нарассказал.
— Ковбоев это не касалось, — возразил Эркин.
Фредди невольно напрягся.
— При чём тут ковбои? Давай всё.
— Ладно, — пожал плечами Эркин. — Но ты сам попросил. И имён не назовём.
— Обойдусь.
— Ну, так, — заговорил Андрей. — Есть парни, их четверо. У них старший ковбой кормовые пропил, и им жрать нечего. А шакалить они не хотят. Вот мы и решили помочь им. Хорошие парни.
— Так, — спокойно сказал Фредди, — ну на первый раз…
И тут Эркина прорвало.
— Первый?! Да они весь перегон с игры живут. Что выиграют, то и едят. Сволочь у них старший. И не пропил, а зажилил. Себе покупает и жрёт сам, а им… — Эркин выругался. — Пропил! Ты посмотри, сколько пьяниц в старших ковбоях ходят. Но такого же нет. Вон те, трое их, так они своего к седлу привязывают, чтоб он под копыта не навернулся. Он тоже как-то кормовые пропил, так потом сам же… ревел, прощения у них просил. Было такое? Было! А этот, сука он надзирательская… Его раз уже одеялом накрыли, побили и отняли кормовые, что на неделю. Так он, сволочуга, отлежался и пять лучших бычков на сторону пустил. Так мало того, что парни недельный паёк три срока тянули, у них вычет ещё теперь. Было двести пятьдесят, а сейчас двести тринадцать! И все на перегоне. На выпасе они ни одного не потеряли. И всё он, сука, — Эркин снова выругался, ещё крепче. — И ещё, гад, ржёт, что цветные только о жратве думают. Себе мясо на жире жарит, аж плавает мясо, а парни по кострам кусочничают.
Эркин даже на колени привстал, но ни разу не повысил голоса, и Фредди был уверен, что никто, кроме них, не услышал его. Андрей попытался было что-то сказать, но Эркин остановил его:
— Молчи! Ты тихо говорить не умеешь, сразу заводишься и орёшь. Все старшие пьют и пропиваются. И свои, и кормовые, и с себя чуть не догола. Но такого…
— Кончать его пора, — тихо сказал Андрей.
— Кончим, — сразу ответил Эркин. — Выйдем отсюда, чего уж, раз уговорились, чтоб тихо здесь всё было…
— Так, — наконец, заговорил Фредди. — С этим ясно. Всё правильно. Только… могли и не таиться.
— Деньги-то за жратву не наши плачены, — ответил Андрей. — Чужих на свои кормить… это ещё как посмотрят. Мы и решили. Кто сколько может чего, из своих пайков. Ты не думай, Фредди, мы перебьёмся. Работы сейчас мало, спим много… Можно и на половинном прожить.
— И… и за помощь, ну когда друг другу помогаем, лупцуют сильно, — уже спокойно заговорил Эркин. — Без приказа помощь, это сговор. А за сговор… Рабу дружба тоже не положена.