Аналогичный мир
Шрифт:
— Меня за тобой послали, — быстро зашептал Андрей на ухо Фредди.
— Больше двух, говорят вслух, — Фредди спокойно свернул свои карты и положил перед собой рубашкой кверху. — Что случилось?
— Нужен ты, срочно.
— Со стадом что?
Теперь и остальные игроки смотрели на Андрея. Он ответил им бешеным взглядом, но сказал уже спокойнее.
— Об заклад побились и судья нужен.
— Другого нет? — усмехнулся Фредди.
— Чтоб грамотный и не сволочь?! — вырвалось
Игроки так смачно заржали, что Андрей густо покраснел и вызывающе вскинул голову, готовый ответить на любой выпад.
— Однако, — немолодой кряжистый ковбой вытер выступившие от смеха слёзы. — Они о тебе высокого мнения.
— Надо ценить, — усмехнулся Фредди. — А о чём спор?
— Да, грамотный-то вам зачем? — спросил другой ковбой.
— Да Эркин пел, — стал нетерпеливо объяснять Андрей. — А один… чмырь припёрся и забазарил, знает ли Эркин, чьё он поёт. А этот, ну, чьи слова, до хрена этих стихов накропал, и теперь спорим, знает Эркин все или не все. И по книге проверять надо.
— Ладно, — Фредди выбросил карты и встал. — Раз такое, пошли.
Всё ещё смеясь, сбросили карты и остальные. Вставали, подтягивая пояса.
— Хорошо, не начали толком.
— Давай и мы послушаем.
— Парень, а сам-то… певун что говорит?
— Он их не считал, — откликнулся, не оборачиваясь, Андрей.
Его посылали за Фредди, но кто же знал, что и остальные старшие попрутся. Как ещё на это у костра посмотрят. Но уже не поправишь. Андрей шёл рядом с Фредди, а сзади с гомоном валила быстро увеличивающаяся толпа.
Когда они подошли к костру, там уже приканчивали вторую бутылку, а белый пил с Эркином чай.
— Ого! — засмеялся белый. — Посылали за судьёй, а тут целый трибунал…
— Цыц! — прервал его шутку Фредди. — Позвали меня, так слушайте. Значит, так. Как тебя, парень? — обратился он к белому.
— Берт. Берт Рестон к вашим услугам, — склонил тот голову.
— Берт читает первую строчку, Эркин остальные. Я слежу по книге и говорю, правильно или нет. Сколько проверяем?
— Их сто пятьдесят четыре, — улыбнулся Берт.
— Ну вот, — Фредди сел к костру и взял у Берта книгу. — Делайте ставки и начнём.
Загудели голоса. Старшие ковбои отыскивали своих пастухов, советовались с ними и между собой.
— Ну, всё? Ставки сделаны? — Фредди решительно открыл книгу. — Начнём. Читай, Берт.
— Первый десяток я помню, — улыбнулся Берт. — Мы урожая ждём от лучших лоз…
Эркин кивнул:
— …чтоб красота жила, не увядая…
Когда Эркин закончил, Фредди, следивший по книге, кивнул:
— Есть, — и перевернул страницу. — Второй номер.
— Когда твоё чело избороздят…
— Глубокими следами сорок
Фредди дождался конца и кивнул:
— Есть. Номер третий…
Каждая удача Эркина встречалась таким взрывом восторга, что Фредди не выдержал и рявкнул:
— Тихо, олухи! Стада стронете.
— А и хрен с ними!
— Остановим!
— Давай дальше!
— Номер десятый… — пожал плечами Фредди.
— По совести скажи: кого ты любишь?…
— …Ты знаешь, любят многие тебя. Но так беспечно молодость ты губишь, что ясно всем: живёшь ты не любя…
После двадцатого кто-то догадался послать за водой, поставить кофе. От какого-то костра притащили уже готовый и поставили перед Эркином полную кружку. Он пощупал её и улыбнулся.
— Пусть остывает. Давай дальше. Самому интересно.
На пятьдесят третьем разгорелась свара.
— Ни хрена! Не может человек столько помнить.
— Подсматривает, жухала!
— Куда?! — возмутился Эркин.
— В книгу!
— На хрена?! Я неграмотный!
— Ему старший подсказывает!
— Проверяйте!
— Не заводись, Фредди.
— Он дурак, давно известно, давай дальше.
К костру потянулись привлечённые шумом лендлорды, с ходу подключаясь к игре. Опоздавшие пастухи сначала толпились сзади, но, убедившись, что занявших место у костра не гонят, решительно полезли к своим. Возникла небольшая свалка, укрощённая голосом Фредди и кулаками ближайших соседей.
После сто третьего, к общему удовольствию, захрипел Фредди.
— Номер сто девятый.
— Меня неверным другом не зови…
— …Как мог я изменить иль измениться? Моя душа, душа моей любви, в твоей груди, как мой залог, хранится…
Эркин теперь отхлёбывал после каждого сонета. Радостные вопли, хлопки по плечам и шеям. Ликовали даже те, кто ставил против. Такого спора и таких спорщиков Большой Перегон ещё не видел. И весь гомон стихал, как обрезанный ножом, от хриплого голоса Фредди.
— Номер сто тринадцатый.
— Её глаза на звёзды не похожи…
— Он пел это, слышали!
— Знает, дальше!
— Ни хрена, пусть читает.
— … Нельзя уста кораллами назвать, не белоснежна плеч открытых кожа, и чёрной проволокой вьётся прядь…
— Здоровско!
— Во даёт парень!
— Давай дальше.
— Дай глотнуть ему, чурбан!
— И этому…
— Судье налей!
Захрипел Берт. Эркин переводил дыхание, лицо его влажно блестело от пота.
— Номер сто сорок первый.
— Мои глаза в тебя не влюблены…
— …Они твои пороки видят ясно…