Аналогичный мир
Шрифт:
— Я вам не верю, Рассел.
— Зря, Джен. Я знаю, о чём говорю. И не говорю вам всего, что знаю. Это будет слишком тяжело для вас. Ни одна леди, ни один джентльмен, никто из клиентуры Паласов не подозревает, с кем они так мило проводили время, кто на самом деле спальники и спальницы.
— Сексуальные маньяки и маньячки?
— Ваш сарказм не к месту, Джен. Если бы только это… Есть, правда, ещё одна категория рабов. Самая опасная. Слава богу, их совсем не осталось.
— И кто это?
— Рабы-телохранители, Джен. Это ещё хуже.
— Благодарю вас, Рассел, за
— Спокойной ночи, Джен. Извините, но… иногда хочется выговориться.
— Спокойной ночи, Рассел.
Женя вырывает из его руки свою ладонь и бежит домой, тщательно запирая за собой все двери.
— Мам, ты? — сонно спрашивает из своего угла Алиса.
— Я-я, маленькая, спи.
— Ага, — соглашается Алиса и засыпает.
Вот и всё. И можно заняться домашними делами. Всё быстро, чтобы успеть выспаться, завтра с утра на работу. Она не спорит с Расселом, зачем? Она же знает, что на самом деле… нет-нет, не надо об этом. Мало ли что он где-то там вычитал. Не обращать внимания и всё.
После трёхсуточного дождя налетевший ветер разогнал тучи. Мокрые трава и листва сверкали на солнце. Срочно вывешивались для сушки отсыревшие куртки и одеяла. Притихший в эти дни, ставший сонным и оцепеневшим посёлок ожил и загомонил с новой силой.
Оживились и бычки, пробуя на крепость загородки. Сбежавших ловили и загоняли все вместе. Правда, к стаду Бредли подходить опасались. Характер у Шефа портился на глазах, а у Подлюги он всегда был поганым. Залезшего за чем-то в их загон молодого ковбоя Подлюга погонял по кругу, неожиданно ловко отрезая от загородки. Выручил парня Эркин, прибежав на его крик и ловко прыгнув между ним и Подлюгой. Ухваченный за рога Подлюга сразу остановился и, невинно хлопая ресницами, стал обнюхивать карманы Эркина. Получив кусок лепёшки, щелчок в лоб и пожелание переломать ноги, Подлюга мирно улёгся на жвачку.
Эркин вылез между жердями из загона, взял, не посмотрев на расу, за грудки молочно-белого от пережитого страха ковбоя и потряс.
— Тебя туда за каким чёртом понесло?
Парень клацал зубами и лепетал что-то невразумительное. Рассевшиеся на своих загородках цветные пастухи злорадно хохотали и комментировали происшествие.
Увидев подходившего к ним русского офицера, Эркин опомнился, разжал кулаки и вытер ладони о джинсы.
— Чего это они такие, — офицер кивком показал на рассматривающего его Подлюгу, — кровожадные?
Эркин посмотрел на свои сапоги и ответил.
— Скучно им, сэр.
Пастухи, зажимая рты, посыпались с загородок. Но офицер засмеялся, а уж за ним радостно заржали остальные.
Офицер ушёл, а Эркин огляделся: всё-таки парень белый, и могут быть неприятности. Но, к его облегчению, того уже не было. «Штаны менять побежал», — единогласно решили залезающие обратно на жерди пастухи.
Но сорвавшееся красно-пегое большое стадо из чьего-то дальнего загона наделало бед. Пешие пастухи не смогли задержать его, и бычки вломились в посёлок, своротив по дороге два навеса. Фредди заворотил их, выстрелив в воздух рядом с вожаком, а уже за посёлком стадо окружили прискакавшие
Бычков загнали, успокоили соседние стада, быстренько смазали по мордам пастухам, что за изгородью не следят. Заодно чуть не побили и их старшего. Но того решили побить потом, когда протрезвеет. А то сейчас всё равно не поймёт, кто его и за что.
— Ну, это долго ждать надо, — костлявый мулат обтёр мокрой ладонью окровавленное лицо.
— А тебе что, — озлился немолодой ковбой, которому в драке порвали рубашку, — приглашение особое нужно, чтоб за изгородью смотрел?! Мордой бы навтыкать тебя!
— Навесы за их счёт чинить, — предложил кто-то.
— Чего-о?!
— А того! Хорошо, не задавило никого…
— А гнать их к дьяволу, пусть в порушенное переселяются!
— Во, дело!
— А тех под их навес!
— Да пошли вы все… Их поставить — раз плюнуть.
— Так и иди и ставь, морда неумытая!
Пока у загона выясняли, кому ставить поваленные навесы, их уже чинили при самом деятельном участии и руководстве Андрея, чья ругань по адресу неумелых помощников разносилась по всему посёлку, вызывая искренний восторг зрителей.
Прибежал от их загона Эркин, и дальше они работали уже вдвоём. Андрей немного успокоился и уже не так ругался, как отругивался от советчиков.
— Поучи свою бабу… — звонкий голос Андрея заглушал дружный хохот.
— Ты языком или чем работаешь?! — перекрывал гомон звучный голос Эркина.
За общей суматохой не заметили проехавших к «русскому дому» машин. Два крытых грузовика и маленькую офицерскую.
Эркин с Андреем, закончив ремонт, уже шли к своему навесу, когда кто-то закричал, что русские чегой-то привезли, и они следом за всеми побежали туда. В плотной перемешанной толпе уже все откуда-то знали, что приехали сапёры, какие-то особенные, что сразу все мины снимут и расчистят…
Толпа волновалась и напирала. Без злобы, просто из интереса. Но тут в офицерской машине залаяла собака. И шум стал затихать. Разговаривавшие на крыльце русские офицеры подошли к машинам. Низенький и худой, смахивающий на переодетого мальчишку, загорелый офицер распахнул дверцу, и из машины выскочила большая чёрная овчарка. Виляя хвостом, она ласкалась к офицерам.
Цветные пастухи переглядывались и медленно отступали назад.
— Выгружайтесь! — крикнул маленький офицер по-русски.
Из кузова первого грузовика вылез солдат, откинул борт, и сразу несколько собак спрыгнули на землю.
Стоя с другими старшими ковбоями, Фредди с интересом смотрел на солдат с собаками. Собаки лаяли, рвались с поводков. Ни на кого, просто, видно, засиделись в дороге. Но толпа отступала и таяла на глазах. Цветные пастухи, отойдя на несколько шагов, убегали куда-то к навесам и загонам, да и многие из белых ковбоев уходили, поминутно боязливо оглядываясь и прибавляя шагу. Фредди ещё раз осмотрел солдат и собак суженными посветлевшими глазами и огляделся в поисках своих. Эркина не видно, наверняка зашёл с другой стороны и слушает, а Эндрю… чёрт, он-то где?