Аналогичный мир
Шрифт:
— Сколько тебе лет? — тихо спросил Фредди.
— Думаю, что двадцать, — всё ещё улыбаясь, сказал Андрей. — А… там я где-то с двенадцати. Считай, почти полный срок.
— Как? Туда же только с пожизненной.
— А больше десяти никто не протягивал. И то мало кому удавалось за седьмой год перевалить.
— А ты?
— Я зажился. Меня уже на финишный этап собирались дёрнуть. На Хаархан. А тут война кончается, и нас всех, кого где застали, поголовно… И всё, — Андрей комично развёл руками, но лицо его оставалось серьёзным.
Фредди
— Ты откуда… про финишный этап знаешь?
— Из канцелярии шумнули. Что, дескать, финишный этап собирают, зажившихся, и твой номер в списке. Там ведь наши же… уборщиками, писарями.
— Это… это же западло! В канцелярии работать…
— Кримы вообще не работали, — Андрей повертел сигарету и спрятал, так и не закурив. — Им любая работа западло. Вот полов и присов обирать и калечить… Ладно, Фредди. Что уж сейчас. В один Овраг все легли. Рядышком.
Под навес вошёл Эркин, быстро составил у костра чистую посуду.
— Всё, мы пошли.
— Аккуратнее там.
— Слушаюсь, сэр, — спаясничал Эркин и, увидев их улыбки, удовлетворённо хмыкнул и убежал.
— Лягу я, — Андрей тяжело встал и медленно пошёл к лежанке, и уже сидя и разуваясь, озорно улыбнулся. — Не боись, Фредди. В лагере первые двадцать пять лет тяжело. Потом привыкаешь. Говорят так. Кто до тридцати дотянул.
Лёг и затих. То ли заснул, то ли так лежит. Фредди тоже лёг, прикрыв лицо шляпой.
— Итак, Новиков, труп не только ожил, но и послал тебя туда, где побывал сам.
— Шурочка, ехидничать и я умею. Но меня Трейси за живое взял. Чтоб так, меньше чем за сутки, измордовать парня… не хлюпика, ковбоя…
— Но вывернулся он классно.
— Не то слово, Шурочка. Понимаешь, это не алиби. Обоснование. Которое невозможно опровергнуть.
— Но которое он не сможет доказать.
— Шурочка, дорогая моя майорша, ты не забыла, что это мы должны доказывать?
— Во-первых, Новиков, я не майорша, а майор, ты замечаешь разницу? А во-вторых…
Шурочка не договорила. Они шли по тропинке, и из-за кустов вдруг навстречу им вывернулась компания цветных пастухов. Они смеялись, обсуждая кого-то, что так труханул, что аж навернулся и гепнулся. Передний, увидев Шурочку и Новикова, ойкнул и свистнул. И вся компания бросилась с тропинки в кусты. И уже там, судя по треску и топоту, пастухи побежали к посёлку.
— Как же глубоко сидит в них страх перед белыми.
Шурочка кивнула. Какое-то время они шли молча.
— Я вот что думаю, Новиков, — Шурочка вертела в руках букетик из пожелтевших травинок с пушистыми колосками. — Трейси… Почему он не теряет расу? Он же ест со своими парнями из одного котла.
— Не он один. Я слышал такую фразу. У своего костра старший ковбой хозяин. Но, в принципе, дистанция сохраняется. И у Трейси с его парнями на людях тоже.
— Сложная система.
— Да, ты начала говорить, что во-вторых…
— Неважно. Среди этих,
— Да.
— Один. Ни Мальца, ни Трейси… И откуда они шли?
— В той стороне только Гаранин со своими, — Новиков улыбнулся, — гавгавами.
— Да. Что им там надо было? Давай-ка сходим к Гаранину, Новиков, поговорим с ним.
— Обратно в темноте придётся. От Гаранина быстро не выйдешь.
— Знаю, — Шурочка рассмеялась. — Но, когда дойдёт до спирта, я вас оставлю.
— Одной не страшно? А, Шурочка? В темноте, кругом ковбои…
— Ковбой не опаснее майора, — отмахнулась Шурочка.
Фредди и Андрей спали, когда Эркин вошёл под навес. Но он к костру подсесть не успел, как Андрей уже натягивал сапоги — двигался он заметно быстрее, чем днём — а Фредди стоял, будто и не спал вовсе.
— Ну? — выдохнул Андрей.
— Всё в порядке, целый, — Эркин так сиял, что Фредди не выдержал и улыбнулся. — Совсем не страшные собаки, ласкаются ко всем.
— И к тебе? — спросил Андрей.
— Ну да. Мы идём, а у них под этим деревом как раз дневка, — стал рассказывать Эркин. — Мы из кустов вылезли, смотрим, собаки. Они тихо лежали, не лаяли. Мы так и встали. И не знаем, что делать.
Андрей кивнул.
— Точно. Пока стоишь, не тронут.
— Мы и стоим. А они лежат и на нас смотрят.
— Кто? Собаки?
— Ну да. Там ещё русские были. Один к нам подошёл…
…Загорелый до красно-бурого цвета светлоглазый, как Фредди, солдат смотрит не зло, и вопрос не злой:
— Что хотите?
— Нам только посмотреть, масса, — робко говорит молоденький негр из стада Майера.
— Что? — переспрашивает солдат.
Английского солдат не знает, но явно не сердится на них, и они жестами начинают объяснять, что хотят с дерева посмотреть…
…— Словом, он понял и разрешил, — Эркин рассмеялся. — У меня язык чесался перевести.
— Утерпел? — ухмыльнулся Андрей.
— Так рано ж признаваться, — развёл руками Эркин. — Кто знает, когда понадобится.
— Толково, — кивнул Фредди.
— Ну, — заторопил Андрей.
— Ну, мы подошли, собаки нюхают нас, хвостами машут, русские смеются. Мы наверх залезли и смотрим. Тут им засигналили, и они…
— Русские?
— Ну да, и они на поле ушли. А мы совсем свободно сидим. Языки отвязали…
— Ладно, — Фредди решительно подтянул пояс. — Обошлось, и хорошо. Потом расскажешь.
— Пора, — Эркин легко вскочил и, всё ещё улыбаясь, подошёл к мешку. Крякнув, взвалил на спину. — Догоняйте.
Фредди усмехнулся и посмотрел на Андрея. Андрей улыбался, но глаза у него были напряжёнными. Встретив взгляд Фредди, спокойно сказал:
— Дойду, — и вышел следом за Эркином.
Эркин шёл медленно, и Андрею было нетрудно идти рядом. Фредди отстал от них на пару шагов. А то неизвестно, кого придётся подхватывать, если начнут падать.