Аналогичный мир
Шрифт:
— А остальные?
— Они карт не знают, наобум держали. — Андрей рассмеялся. — А кто и просто глазел, из интересу.
Фредди кивнул и допил свою кружку, налил ещё.
— А ты сам хорошо играешь?
— Натаскался у кримов. Стрёмником у одного сидел. Тоже классный был игрок. Но… не того обыграл, его и подкололи. Меня тоже должны были, но я вывернулся.
— Тебя-то за что?
— Ты что, Фредди, забыл? Пару парой и убирают. Работают вместе и в землю вместе ложатся.
Фредди как от удара перехватил ртом
— Это хорошо.
— Что? — не понял Андрей.
— А что напомнил. Как вывернулся?
— Ну, я стрёмником недолго был. И не на каждой игре. Так, набегал. А вывернулся я тем, что на работы ушёл. Как раз на минные поля и попал. И не пошло за мной ничего, — Андрей вдруг зевнул. — А сам я так себе играю. Чужую игру вижу, а подстраиваюсь плохо, свою гну. И игры не все знаю.
Фредди несколько раз кивнул и осторожно спросил:
— Как звали того, ну, у которого ты стрёмником сидел, не помнишь?
— Не знаю, — поправил его Андрей. — Туда человек без имени входил, всё за воротами оставалось. Как зваться, уже не сам решал. А за вопросы лишние… — Андрей усмехнулся, — шибко любопытные сразу убирались. — И вдруг озорно спросил: — А хочешь, сыграем? В очко. Ну, блэкджек, что ли. Где двадцать одно набрать надо. Я это умею.
— И на что играть будешь? — усмехнулся Фредди. — Денег у тебя нет, а без банка в блэкджек только малолетки дуются. Для учёбы.
— На сигареты ты не сядешь, — согласился Андрей. — Низко для тебя.
— Эркина играть не выучил?
— Ему щелбанов хватает. Говорит, карты — игра белых, — засмеялся Андрей.
— Карты не отбирали на шмоне?
— Чтобы отобрать, найти надо, — заржал Андрей. — А чтоб колоду найти, надо как следует по бараку полазить, а стены шаткие, балки гнилые… охранюги тоже жить хотят. Да и всякие дела через карты делались. Для вида искали, конечно. Кого надо было прижать, но не сильно, у тех находили. Ну, тут всякого накручено. Сам знаешь. Ведь там, — он подмигнул Фредди, — так же было. Скажешь, нет?
— Не скажу. По-другому, но так же, — кивнул Фредди.
Андрей снова зевнул.
— Ложись спать, Эндрю.
— Я Эркина подожду. А сейчас засну, опять всё увижу, — Андрей стал собирать посуду. — Пойду, умоюсь заодно. А ты ложись, — и, выходя, опять подмигнул. — Не боись, Фредди, всё в порядке будет.
Фредди докурил, выбросил окурок в костёр и лёг спать. Раз просили не беспокоиться, то и не будем. А в Бифпите нужно будет сыграть с Эндрю. Если парень и впрямь умеет… Сквозь сон он услышал, как вернулся и сел к костру Андрей. Осторожно приоткрыл глаза и посмотрел. Сидит, смотрит в огонь и мусолит незажжённую сигарету. Всё-таки психует. Если Эркин задержится, оба проспят.
— Спи ты себе, — сказал, не оборачиваясь, Андрей.
— А ты с чего взял, что я не сплю? — спросил, не меняя позы, Фредди.
— Дыхание другое. Не психуй, ни черта с нами не будет. Мы живучие.
— Сам
— Нет, просто жду.
— А туда не пойдёшь?
— Зачем? Не дразни меня сейчас, Фредди, не надо. Я не малолетка уже.
— Тогда займись чем. Так сидеть — себя травить. Знаю.
— Это ты верно сказал. Побреюсь тогда, с утра некогда будет.
Андрей полез в свой мешок. И под его возню Фредди заснул всерьёз. И возвращение Эркина, и как парни укладывались, прошло как-то мимо сознания.
Они ушли из посёлка на своём проходе первыми. И было трудно. Так же трудно, как и остальным. Отяжелевшие бычки не хотели идти, норовили разбрестись. Капризничала Резеда, дёргая спаренного с ней Огонька. Будто опять как в начале. Только теперь парни лучше держались в сёдлах, но и бычки были уже другими. Фредди понадобилось всё его мастерство, чтобы восстановить порядок. Двигались медленнее, чем он планировал, и к обеду их стало поджимать следовавшее за ними стадо. Крепко поругавшись, старшие ковбои решили до ночёвки идти одним гуртом, а уже на утро разделиться. Теперь приходилось ещё и разгонять затевавших драки бычков.
К вечеру все вымотались настолько, что, уложив бычков и отпустив лошадей, рухнули замертво, даже не расстелив одеял.
Полежав немного, Эркин встал и погнал Андрея за водой. А сам, разведя костёр и поставив решётку, подошёл к лежавшей на земле чётвёрке пастухов.
— Вы свой костёр ставить будете?
— Иди ты…! — простонал костлявый негр в выгоревшей до белизны рубашке.
— Я-то пойду, но вы тогда к нашему костру не подваливайте, — спокойно предупредил Эркин.
— Сволочь ты, Певун. Не лежится тебе, — полуседой мулат со стоном сел, попробовал встать и снова лёг.
— Я люблю сытым спать, — усмехнулся Эркин и пошёл навстречу Андрею, ловко выдёргивая по дороге из-под лежащих сушняк.
— Сволочь, сушняк оставь!
— А без него мягче лежится, — не оборачиваясь бросил Эркин.
— Ну не гад, а?!
— Не шевелится только мёртвый! — ржал, расставляя на решётке кофейник и котелки, Андрей.
— Ладно, — мулат всё-таки встал. — В Овраге выспимся.
Со стонами и руганью четвёрка встала. Мулат подошёл к Эркину.
— Наш старший отдельно сидит. Давай два костра делать. Пусть они себе вдвоём…
Эркин и Андрей переглянулись.
— Хотите подвалить к нам, давайте. Но мы своего старшего отделять не будем. Захочет, так сам уйдёт, — твёрдо сказал Эркин.
— Всё равно два костра, — усмехнулся Андрей.
— Три! — Мулат отошёл, обернулся и зло повторил, как сплюнул: — Три костра, ты… — на ругательство у него не хватило сил.
Когда, обойдя стада, старшие ковбои повернули к стоянке, они увидели три костра и тёмные силуэты у двух из них. Два и четыре.
— Я думал, цветные вместе сядут, — усмехнулся Саймон, — поругались, что ли?