Anamnesis morbi. (История болезни)
Шрифт:
— Мы живы и летим, пока горючее не закончится. Сесть мы все равно не сумеем, самолет сильно поврежден. Сможешь помочь? — как мог спокойно объяснил я.
Хруль надолго задумался. Зато слева подал голос Петрович:
— Ты с кем это там разговариваешь?
— Да погоди ты! — я махнул в его сторону рукой. — Хруль здесь.
Ванька с надеждой уставился на меня:
— Да ну?! Что говорит?
— Ничего не говорит. Думает.
— Ты ему передай, чтобы думал быстрее. У нас, похоже, еще и топливо утекает! — обрадовал он меня, ткнув пальцем
Час от часу не легче!
— Надолго еще хватит?
Он уже привычно пожал плечами:
— Понятия не имею! В баках осталось меньше четверти керосина. Сколько мы расходуем в минуту, не знаю, но подозреваю, что много. Так что поторопи нашего невидимого друга!
— А торопить меня бесполезно! — ворчливо заметил невидимый друг. — Я и так оч-чень напряженно думаю.
— И чего надумал?
Хруль виновато развел руками:
— Извини! Но, похоже, я ничем помочь не смогу.
— Как ничем? Мы что, обречены?! — по моей спине толпой побежали ледяные мурашки:
Он потупился и тяжело вздохнул. Я не сдавался:
— Ты не сможешь починить самолет?
Отрицательное мотание головой.
— Ты не сможешь аккуратно опустить его на землю?
Опять молчаливое отрицание.
— Ты не сможешь вернуть нас в то время, когда мы еще не взлетели?
Хруль возмутился:
— Ты что, считаешь меня всемогущим? Я — всего лишь Хранитель!
— Но ты же останавливал время! Тогда, в кафе!
Полтергейст кивнул:
— Верно. Останавливать время я могу. Но поворачивать его вспять — нет. Этого даже ОН не может.
Какая-то мысль, пока еще не оформившись, вяло зашевелилась в голове. Я принялся осторожненько ее раскручивать. Итак, единственное, что Хруль может — это остановить время. Что дальше? Ну, положим, остановит он его сейчас… чем это нам поможет? Да ничем, всего лишь получим отсрочку от неминуемого! Отпадает…
А если не сейчас? Если позже, у самой земли, за секунду до удара?
Я вскинул глаза на полтергейста и открыл было рот…
— И что это даст? — поинтересовался он, опять прочитав мои мысли. — Самолет замрет в воздухе в метре от земли. Вместе со всеми, кто в нем. Кроме тебя, разумеется… — с сомнением поглядев на Петровича, Хруль добавил: — ну и твоего приятеля, вероятно. На большее у меня сил не хва…
Я бесцеремонно перебил его:
— Мы сможем выйти из самолета, когда он зависнет?
— Сможете! — Хруль кивнул и понимающе разулыбался. — А ведь и впрямь сможете!
— А вытащить остальных?
Он перестал улыбаться:
— Вытащить?! Всех? Да там больше сотни человек! А надо будет ведь не просто вытащить их, но и переправить в безопасную зону. Самолет-то потом все равно грохнется!
— Сколько времени ты сможешь его удерживать? — нашарив выход, казалось бы, из безвыходной ситуации, я просчитывал варианты.
Хруль опять задумался:
— Ну-у… час, не больше.
Теперь задумался я. Итак, в самом лучшем случае у нас с Петровичем
Я крякнул и начал считать по-другому: если мы с Петровичем каждый будем таскать по одному человеку за те же три минуты, то на всех уйдет вдвое меньше времени… всего-то три с половиной часа… чуть больше.
— Столько времени я не удержу! — виновато сказал Хруль, внимательно следивший за моими мысленными расчетами.
Я рассеянно кивнул и продолжил считать. Если оттаскивать людей не за двести, а за сто метров… Это безопасное расстояние или нет? Взрывная волна и основная часть осколков, наверное, уйдут вперед, по ходу движения самолета. Должны, по крайней мере уйти туда. Тогда… Эвакуация должна будет ускорится вдвое. Получаем полтора часа!
Я с немым вопросом взглянул на Хруля. Он покачал головой:
— Много, Павел, много! Я и на час-то, признаться, рассчитываю слабо. Конечно, буду стараться, но… Больше уж точно не получится! И еще: ты не учитываешь вашу усталость.
И в самом деле! Мы же с Петровичем не роботы, после нескольких минут работы начнем уставать. А значит — двигаться медленнее. Стало быть, при наилучшем раскладе нам понадобится не менее двух часов. За это время мы сможем вытащить только половину пассажиров. Эх, нам бы кого-нибудь в помощь!
— А если в кабине будет еще кто-нибудь, время для него тоже остановится? — осторожно поинтересовался я.
Полтергейст пристально посмотрел на меня: Остановится. Просто мне будет тяжелее его удерживать.
— Но удержишь?
— Час удержу, — Хруль решительно тряхнул ушами. — Больше — вряд ли.
У меня в голове опять защелкал калькулятор. Предположим, мы вытаскиваем сюда Кларочку. Хотелось бы, конечно, кого-нибудь поздоровее, но я не представлял себе, как буду объяснять происходящее рекруту со стороны. Кларочке, конечно, тоже придется кое-что растолковать, но это можно будет сделать и потом.
Считаем дальше. В салоне не менее тридцати детишек. Вот ими Кларочка и займется. Нам с Ванькой останется сто двадцать взрослых. Уносить будем на тридцать метров, риск того, что достанет осколками есть, но тут уж не до жиру: если будем оттаскивать пассажиров дальше, половина останется в самолете и погибнет наверняка. А так — есть все шансы на то, что большинство людей не пострадает.
Подытожим. За минуту мы с Петровичем будем перетаскивать по одному телу каждый. Итого — два. За час… За час получается как раз сто двадцать человек. Впритык, но все-таки получается!