Анархист

Щербаков Владлен

– Подколол, молодец.
– Клюев продолжал наблюдать в бинокль.
– Подошел к Фольксвагену, открыл. Не садится. А, вот в чем дело! Бутылка пива в руках, бухнул, не решается.

Фольксваген снова моргнул поворотниками.

– Пешком, своими ногами пойдет.
– резюмировал ветеран.
– Ничего, на каждые хитрые ноги всегда скороходы найдутся. А мы пока на месте покурим.

Алексей вздохнул. Снова придется слушать стариковские бредни.

Махно приблизился к окну. Между шторами сантиметров пять - достаточно для обзора двора самому и недостаточно для обзора квартиры чужим. Зимой он пересмотрел больше десятка квартир и арендовал эту - окно одной комнаты выходили в двор, вид из

окна другой открывался на массив частных домов, расположенный на склоне к реке. Плата за аренду в таком районе, конечно, не по карману безработному бывшему зэку, и на эту тему возникло много вопросов у мусоров. Но презумпцию невиновности никто не отменял, и доказывать, на какие средства он снимал квартиру, не пришлось. Получил пару оплеух, да постонал для вида, когда выкручивали суставы, пытать по-настоящему не решились, даже выпустили, не продлевая срока задержания. Ежу понятно, что не просто так. Мусорки сейчас наверно такими хитрыми себя считают: отпустили, приставили ноги и думают, подозреваемый на подельников выведет. Выведет он вас... и в магазин за колбасой выведет, и по улицам проведет и на речку сводит. Махно посмотрел вниз. Как же они похожи! Над лицом пришлось пошаманить, все- таки разница в возрасте как отец с сыном - пришлось наложить морщины, на нос наклеить горбинку, притемнить отросшие волосы. А в плане комплекции один в один, издалека не отличишь. Единственная трудность - нельзя Олегу задерживаться допоздна, мать забеспокоиться. Но парню главное отвести ментов от дома, вернуться через час, а затем выйти уже в собственном обличии, то есть погулял Махно под вечер и ночует дома. Прежде чем затевать маскарад, Махно конечно проверил квартиру на предмет жучков и другой спецтехники. Точнее, проверял как раз Олег с помощью хитрого прибора, резюмировал: «Все чисто!» Так что топает сейчас двойник Махно по дорожке, а за ним топают специально обученные топтуны. Махно заметил в сумерках, как Олег дернул плечом. Похоже, очень похоже, главное, чтобы не частил - среди топтунов тоже не дураки бывают. Вот как раз и они. Следом за Олегом метрах в пятидесяти, держась за руки, шла молодая пара. И ничего подозрительного, только не чувствуется между ними влюбленности. Да и хрен с ними. Ясное дело, кроме них еще караулят сотрудники, но н пойдет Махно коротким путем, настоящие герои всегда идут в обход, в нашем случае через крышу в соседний подъезд. Махно отошел от окна. Теперь надо решить в каком обличье он выйдет из дома, хотя выбор небольшой: по пути из СИЗО купил в Ашане несколько тряпок. Ничего, одежда для главного маскарада давно спрятана у Вальтера.

– Это я. Встречаемся 2510, в месте номер 4.

Махно выключил телефон, снял крышку, вынул аккумулятор.

– Как тебе, Гера, игра в шпионов?

Под номером 4 значилась автомойка на Губанова, а 2510 – 21-50.

– Здорово, нормально. Береженого Бог бережет.

Они пожали друг другу руки, Махно серьезно спросил:

– «Гера» - откуда погремуха? Наркота?

– Ты же у Вальтера за наркоту, наверно, в первую очередь пробил.
– усмехнулся уголовник.
– Герасим меня папа с мамой назвали. Так в свидетельстве о рождении и написано было.

– Вальтер сказал тебя Максим зовут.
– удивился Вадим такому повороту.

– Ага. Макс. Это я после первой ходки имя сменил, намаялся тогда с бумажками, отбашлять пришлось. А кликуха так и осталась.

– Понятно. По мне Герасим вполне винтажно.

– Чего?
– Гера не замедлил выпятить челюсть, насупить брови.

– В интернете посмотришь значение. Я тебе на мыло все, что нужно сбросил. Варианты одежды, схемы передвижений. Вальтеру скажи, загляну перед акцией попрощаться.

– Скажу. А чего вызвал, мог бы также по телефону передать, симки непаленые.

– Хочу лично объяснить значение требований к одежде.
– Махно поднял голову, посмотрел в глаза уголовнику.
– Ты поймешь и всех проинструктируешь.

– Говори.

– Общий принцип: одежда должна быть такой, чтобы на месте происшествия не осталось

наших ДНК. Это слюни, кровь, волосы, частицы кожи.

– Это ты уже объяснял, когда к трупу чужую руку подсовывали.

– Как, кстати на кладбище прошло? Сторож не спалил?

– Я, короче, рисковать не стал. Сторожу пузырь подкинул, когда он отрубился с его мобилы «02» набрал. Так что никто нас не видел, а сторож алкаш, вспомнит чего и не было.

– Отлично. И все-таки. Даже про отпечатки пальцев напомню. Ноги будете обматывать скотчем уже в перчатках, понятно почему. А по-хорошему всем надо постричься...

– Ага, а потом лысиной на ориентировках ментовских сверкать!
– перебил Гера.

– Молодец. Значит все понял. А теперь задание к тебе есть, от выполнения которого зависит успех мероприятия.

– От меня, значит, все зависит теперь?
– выдавил улыбку Гера.

– Почти все. Надо узнать все про семью одной важной шишки, особенно про распорядок дня дочери.

Южный ветер колыхал траву, стебельки терлись о руки. Он лежал на теплой земле и смотрел в лазурное небо. В лазури просвечивал фиолет космоса, возникало впечатление, что он летит на космолете. По сути, Земля и есть огромный космолет. Вадим закрыл глаза. По теории какого-то умника время при космических скоростях замедляется, а если оно может пойти вспять?

– Мама? Мы сейчас все уберем.

– Дурак. Это я - Лена. Я пришла сказать спасибо.

Девушка прилегла к нему, прижавшись всем телом, поцеловала.

– Зря ты думаешь, что тебя никто не любит…

Что было дальше, Вадим позволял себе вспоминать как сладкий сон…

– А где все?

День уже был в самом разгаре, Вадим вышел на кухню, услышав звон посуды в раковине.

– Кто? – мама улыбалась.
– Я пришла, никого не было. Вижу, вы вчера посидели. Я знала, что до утра гулять будете, поэтому в парк съездила после работы, прогулялась.

Улыбка сползла с маминого лица, кухня провалилась в темноту, глаза у мамы тоже потемнели.

– Неужели ты так ненавидишь этих людей, что готов отдать свою жизнь в обмен на их смерть?

– Тебя долго не было. Не знаю, уже не знаю.

– Посмотри вокруг — как интересно бежит муравей через трещины в земле, какая трава зеленая, небо синее, какой ветер теплый и упругий. Здесь всего этого нет, здесь вообще ничего нет — пустота и скука. Поэтому и считается, наверное, жизнь подарком. Умереть очень просто, это всего лишь мгновенье и возврата не будет, сынок. Ты же всегда был борцом, почему ты сдаешься? Особенно теперь.

– Я не собираюсь умирать, мама, я должен сделать то, что должен, иначе жизнь будет намного хуже пустого космоса.

– Хуже этого ничего нет. Ты боролся за жизнь в тюрьме, но ты не думал про жизнь после исполнения плана. Неужели месть съела тебя до последней клетки, неужели ты совсем разучился радоваться?

– Радоваться? Не помню. Смерть врага будет последней радостью.

– Последней. Тогда она должна быть первой. А сейчас разве нет поводов для радости? Ты же совсем не такой бесчувственный, иначе не приехал бы сюда. Посмотреть результат можно было в любом месте.

– Это нужно еще проверить, как то уж слишком театрально выходит, мама, как в индийском кино. И самое главное, я дал слово людям. Понимаешь?

– Тебя не изменишь, сынок. Я люблю и горжусь тобой, но обещай, что мы встретимся как можно позднее.

Вадим открыл глаза.

Смерть - всего лишь мгновенье. А дальше? Человек жив, пока о нем жива память. Мать жива, пока жив он. А сколько будет жить Вадим Нестеров, у которого лишь кличка Махно? Будет жить в недоброй памяти родственников погибших. А ведь ему нужен был только один для излечения от болезни под названием «месть». И что теперь, отказаться от задуманного? Так в плане не стоит обязательным образом убийство. Но теперь выполнить задуманное будет гораздо труднее. Человек животным инстинктом чувствует готов ли противник умереть в борьбе, а сейчас такой готовности у Вадима не было. Безразличие к жизни и жажда мести давали силу и уверенность. Месть исполнена, появился стимул жить.