Анастасия, боярыня Воеводина
Шрифт:
Михаил похвалил проваров, спросил, что на обед. Оказалось щи из квашеной капусты и репа пареная теперь со свининой. Повара повеселели. Раз князь обедом интересуется, значит, город отстоять намерен! Как много значат такие мелочи, Михаил еще в Лебедяни понял.
В окружении десятников вместе с Николаем поднялся на караульную башню. Вдалеке на юге виднелось облако пыли. Дождей давно не было, трава еще низкая, вот и пересохла степь. Михаил достал из кармана тегиляя свое приобретение Европейское — трубу увеличительную. Ее часто моряки использовали, да военноначальники знатные. Купил на всякий случай, вот и пригодилась. Приложил к глазу. Точно, проснулись,
— Николай, глянь, как к себе домой, окаянные! Может, зря воеводу отпустил, не было ли у него мысли город без боя сдать?
— Нет, князь, — вступился один из десятников, — трус он был отчаянный, но не предатель. Кишка у него была тонка для этого.
— Значит так, други, все же смотрите в оба. Сагайдачный на всякие хитрости поваден. Елец-то он обманом взял. Так что ухо востро держим, возможную измену — в уме, за соседями приглядываем. Но осторожно, что бы не обидеть. На уловки вроде отступления не поддаемся. Николай, на тебе ворота. Опыт имеешь. Главное, петарды не дай заложить. Я на той стене буду, напротив которой горка не срытая. Там, скорее всего, когда первый приступ отобьем, они батарею размещать будут. Устроим им фейерверк!
— Княже, ты только помни, что крепость деревянная, это тебе не Псков. Загореться может!
— Так и Сагайдачный не король молодой, только на два месяца меня старше. Не станет масло прованское около порохового склада размещать!
— Княже, а причем здесь Псков? Там же пожар у шведа случился, вот они осаду и сняли.
Михаил промолчал, ответил Николай:
— Так вот, причина пожара перед вами стоит! Князь Михаил порох у шведа и поджег. Сам еле выжил, мы уже его почти похоронили, да голубь во-время прилетел.
— Так ты, княже, еще и чародей! А мы-то гадаем, почему доспех княжеский не носишь?
— Не могу. Железо силу запирает. А вот порох на расстоянии, даже таком, как до той горушки, что за оврагом, поджечь смогу! Так что не выйдет у казачков город обстреливать. Все, налюбовались, разошлись по своим местам. За пушкарями следите, что бы порох зря не жгли. И сначала заряды смешанные, с железной сечкой использовали, от них урон страшнее, пусть бояться! А мы тут с Сагайдачным по старой памяти поболтаем!
— Ты что, и его знаешь?
— Пришлось встречаться, когда я у литвина Сапеги зимовал. Говорил ему, что Сигизмунд скуп, как шотландец, и его надует. Не поверил. Ничего, сейчас напомню ему, что шотландец, виконт Мори, ему говорил. Это я так назывался, когда у поляков да у шведов был. Жаль, умертвить личину пришлось. Пригодился бы еще!
Десятники, поглядывая на молодого князя с уважением, разошлись по своим участкам. Михаил остался пока на башне с Николаем и ответственным за эту башню старым воином.
К южной дозорной башне подъехал сам гетман со свитой.
— Почто ворота позапирали? Мы православным людям зла не делаем. Сами за веру стоим! Мы за истинного царя Владислава, которому почти половина Руси присягала!
— Как вы православным зла не делаете, мы слышали. От тех, кто от вашего добра из Лебедяни да Данькова сбежал! А если православные, тогда зачем королевича иностранного поддерживаете, который не пожелал на царство венчаться, в Москву не приехал и которому папочка веру сменить не разрешил? А ежели ему половина народа, как вы говорите, присягала, так почему другая половина отказалась? А если вы за веру стоите, тогда почему с богопротивным латинянином Сигизмундом союз заключили? Который, как всякий лукавый латинянин, вас, дураков обманул? Вашими руками желает Москву взять, на
— Что-то ты, молодой, больно разговорчив. Где воевода Михайловский, с ним говорить хочу!
— К сожалению, сбежал воевода. Утек в Каширу за стены каменные. Я Михайлов под свою руку принял! Михаил, князь Воеводин-Мурманский. Так что Михайлов тебе ворота не откроет.
— Смотри, княжонок, город возьму, изловлю, руки-ноги по отрубаю, а остаток на кол посажу! Так что бойся!
— Уже трясусь! Шведский Густав-Адольф еще два года назад грозился меня в кипящем масле заживо сварить, да что-то никак не может угрозу выполнить. Так что убирайся-ка ты в свое Запорожье подобру-поздорову, гетман! Грехи твои ох, как тяжело замаливать будет!
Михаил не просто так ругался с гетманом. Услышат защитники, а он голоса специально усилил, и воодушевятся, что их воевода страшного гетмана не боится, в себе уверен, а казачки засомневаются, праведное ли они дело делают! Главное, сомнения в головы заложить. Не сегодня, не завтра, а со временем прорастут, ростки дадут.
— Да что ты его слушаешь — взорвался один из свиты — пристрелить и вся недолга, и крепость сдастся!
Из толпы поднялось несколько ружейных стволов.
— Мужики, прячьтесь за частокол! — скомандовал Михаил, оставаясь стоять.
Мужики послушались, с ужасом смотря на стоящего спокойно Михаила. Прогремел залп. Михаил как стоял, так и продолжал стоять, уверенный в своей защите.
— Люди! — раздался вопль из толпы казаков — да он заговоренный! Колдовство!
Толпа отшатнулась.
— Казаки! — скомандовал Сагайдачный, — на приступ! Возьмем этих упрямцев! — и поскакал обратно к своим войскам. Конная орда все ускоряясь поскакала к стенам крепости, охватывая ее с трех сторон.
Со стен рявкнули пушки Ряды атакующих смешались. Они-то считали, что захватив орудия из Данькова, лишили Михайлов возможности сопротивляться. Дпбавление к трем михайловским пушкам пятнадцати пушек, привезенных Михаилом, было для казачков неприятным сюрпризом. Картечь тоже. Смесь каменных обломков с рубленными кусками железа исправно выкашивала ряды нападавших. Так что обычная тактика казачьей лавы не сработала. Подскакать на всем ходу, в мертвой зоне спешиться, закинуть на стены веревки с крюками и быстро влезть наверх, схватиться с защитниками в рукопашную, и, пользуясь численным перевесом, перебить их, не вышло. К стенам было не приблизиться. Единиц, которые имели счастье проскакать до стен расстреливали сверху стрельцы. Михаил применил обычную тактику мушкетеров в два ружья — один заряжает, второй стреляет. Через три-четыре залпа — меняются. Так что стреляли почти непрерывно. Бой длился около часа. Потом лавина наступающих отхлынула. Скакать на убой под выстрелы пушек желающих не было!
— Придется в осаду садиться! — вздохнул Сагайдачный, — нельзя их за спиной оставлять. На основное войско не нападут, в вот обозы отрежут! Давай все пушки вон на ту горку. Как будто специально оставлена для батареи осадной. Начнем огнем поливать, небось, не выдержат!
Михаил перебежал к орудиям, установленным напротив примеченной им горки.
— Мужики, пока не стреляйте. Все-таки припас у нас ограничен, а ну как снова на приступ пойдут! Приметьте только, где у них картуши с порохом сложены. И дайте пушки все подтащить. Смотрите, вон три запряжки отстали, еле ползут. Лошадей, что ли у них мало?