Анатом
Шрифт:
— Ну что, доигрался, Шерлок Холмса? Устроили засаду! Да мы можно сказать ему графа на блюдечке принесли, и ленточкой повязали… И место же, где взять можно указали. И время и дату! Что теперь делать?
Но Иштван не слышал насмешки друга, он пытался размышлять:
— Я вот все думаю, Петя. — задумчиво поглаживая подбородок, начал Иштван. — Зачем ему нужны эти тела? Не обычные, а с особенностями. И так он щепетильно за ними охотиться. Упустить боится. Зачем? Зачем человеку нужны такие уродцы? Ведь всему должно быть логическое объяснение. Но эти поступки совершенно не объяснимы, глупы и не
— А может он фанатик? Есть такие, я слышал однажды. Считают себя санитарами, и уничтожают все, что на их взгляд эстетически не соответствует свету.
— Мы имеем дело с очень опасным человеком, друг мой. С опасным и безгранично умным. Ты бы видел глаза княжны, когда она говорила о человеке пытавшемся задушить ее, сколько было в ее жестах, словах и взгляде неподдельного ужаса. Она явно видела то, что мы с тобой можем себе только представить. Но может ли этот монстр существовать на самом деле? И кто он, слуга дьявола или фанатичный приверженец бога?
Вдруг Иштван подался вперед.
— Петр! А ведь княжна единственная кто выжил после встречи с ним! Она видела его и выжила.
— Ты думаешь она в опасности?
— Кто знает? Знать бы что у этой твари на уме, и какую цель он преследует, я бы тогда смог понять как защитить девушку от его преследований.
— Мне кажется эти переживания излишни, — поделился своими соображениями Петр. Екатерину Дмитриевну так хорошо охраняют, и я сомневаюсь что он решиться прийти к ней.
— Знаешь, что за мысли крутятся у меня в голове — Смерть словно идет по пятам! Она дышит нам в затылок, насмехаясь и издеваясь. Мы делаем шаг, она ступает следом и заметает за собой следы, не оставляя в живых никого!
Иштван поднялся с кресла, сложил руки за спиной и подошел к окну. Он был взволнован и встревожен. Петр редко видел своего друга в таком угнетенном состоянии.
Бросив взгляд в окно, Иштван закурил и начал мерить комнату широкими шагами.
— Мысли крутятся, но они так призрачны и мне не понять, целостности всей картины. Что-то мы упустили! Еще в самом начале! Какой-то важный момент!
Несколько минут Петр следил за другом взглядом.
— Иван присядь, ты утомляешь меня своей нервозностью. — спокойно сказал Петр. Обычно это он отличался своей нервозностью и слишком активной подвижностью.
Иштван будто не слышал друга. Вдруг он остановился.
— Надо ехать на кладбище! — воскликнул Иштван. — Он идет по нашему следу, мы пойдем по его следам! И посмотрим, кто кого переиграет! Пойду, предупрежу Екатерину Дмиритевну, что мне надо уехать! Ты верхом?
Димитриев кивнул.
— Распорядись пока подготовить Франца. Димидыча найдешь на кухне! — выходя из кабинета, через плечо бросил Иштван.
Франц был любимым русаком барона. Еще в Илларионовском полку, они с этим молодым на тот момент и совершенно неуправляемым жеребцом столкнулись твердостью характера. Иштван долго приручал его, а затем резко подмял своей напористостью, жеребец не ожидал от своего нового друга такой прыти, и вскоре сдался. Он стал самым покорным из всех военных рысаков. Когда Иштван уходил из гвардии, Франц всем своим видом дал понять своих хозяевам, что последует только за тем, кто его приручил. Так они стали лучшими друзьями. Франц был
Иштван вбежал по лестнице. И вошел в комнату. Катя уже не спала. Она сидела на постели, а Антоша заплетала своей хозяйке косы. Проворчав какие-то глупости, на то, что молодой господин уже даже не стучится, Атноша накинула на девушку одеяло, чтобы скрыть изгибы ее тела от мужского взгляда, и сделала всего лишь шаг назад, оставаясь на страже добродетели своей госпожи.
Иштван подошел к постели больной девушки. Ее лицо еще не обрело привычный румяный оттенок. Она была очень бледна и выглядела измученной. Но не смотря на ужас который девушка пережила накануне, в ее глазах вновь загорелся уже знакомый сыщику озорной блеск.
— Вы что-то хотели? — посмеявшись про себя нерешительности Облича, спросила Катя, изящно изогнув свою бровь.
Иштван прокашлялся.
— У меня к вам один вопрос. Перед тем как вчера это случилось… — он осекся, не зная как лучше сказать то, что хотел, чтобы не сильно теребить девичью память.
— Перед тем как Аверьянов бросился вниз? — спокойным тоном, как будто этот факт вовсе не волновал ее, помогла ему Катя.
В ее голосе не звучало тревоги, и Иштван облегченно выдохнул.
— Да. Я хочу, чтобы вы вспомнили, он успел вам что-нибудь сказать?
— Ничего такого, что могло бы привлечь ваше внимание, — передернула плечиками Катя, — хотя… — она задумалась, вспоминая, — он что-то говорил о том, его другу, кто-то заплатил за одно письмо.
— Письмо? Не то ли письмо, которое он отправил Татьяне?
— Не просто отправил, а даже сам лично доставил. — уточнила Катя, уже подробно вспоминая слово в слово все сказанное перед смертью Аверьяновым, — Точно, Боренька так и говорил. Я не виноват, я не хотел и я не знал. Это же ужасно. Я слышала, что Таня погибла, но я не думала, что это убийство. Все это так жутко и неприятно.
Катя сказал о смерти княжны спокойно, и Иштван похвалил ее мысленно за храбрость. Эта хрупкая девушка столько пережила и с такой стойкостью она вновь улыбается так, будто бы наперекор судьбе и людской молве, будто бы ничего не случилось.
Иштван замялся. Как сказать девушке, что он должен оставить ее. Ведь он обещал ее оберегать. Но если сейчас не довести дело до конца, то последствия могут быть более ужасными, чем он может себе сейчас даже представить.
Катя словно поняла, что за борьба идет у него внутри. Она улыбнулась своей очаровательной улыбкой, показывая свои маленькие, жемчужные зубки и весело сказала:
— Вам надо работать, господин сыщик. Я все понимаю. Я уже в порядке, и к обеду мы сможем покинуть ваш дом.
— Что вы, ваше высочество! — воскликнул Иштван, — я ни в коем случае не выгоняю вас!
— Ах оставьте, Облич. Я и так слишком долго пользовалась вашим гостеприимством. И я понимаю, что мои друзья, — Катя сказала «друзья» с легкой иронией, имея ввиду охрану присланную Дмитрием Константиновичем, — уже довольно поднадоели вашему слуге. К тому же у Антоши полно дел по дому. Мы уезжаем с благодарностью, за ваше гостеприимство. Но как говорят, надо и честь знать.