Анатомия измены
Шрифт:
— Ты хорошая мать, Даша, — неуверенное касание руки. Осмелев, полностью завладел ладонью, поглаживая линии судьбы большим пальцем.
— Я устал быть одиночкой. Женщин много, но ни с одной не чувствовал себя так…
— Будто знаешь ее давно? — поворачиваюсь к нему.
— Да. И еще. Словно нашел, что так долго искал. Как путник, наконец нашедший свой оазис.
— Кирилл, мне-то можешь не заливать! — у вас, сидельцев, это профессиональное. — Каждая женщина — мечта и звезда путеводная. Много еще лохушек ведется на подобную хрень?
— Не веришь, — добавляет еще мат еле слышно. —
— Понимаешь, есть мнение, что дети нужны только от любимой женщины… Если женщина переходит в разряд бывших, то и дети становятся скорее обязанностью до восемнадцать лет, — обхватываю себя руками, словно меня знобит.
Кирилл играет скулами. Видно, что не согласен с шаблоном для себя… Но такова жизнь, так живут большинство разведенных пар, где папа — воскресная «радость к нам приходит».
— Кирилл, ты еще сказал про измену жены… — набравшись смелости, хочу сказать, что Дашенька совсем не ангел.
— Сашка использовал запрещенный прием, — я замираю, хлопнув ресницами. — Он подсыпал тебе возбудитель. Просто его коробило, что ты строишь из себя королеву и недотрогу.
— Убью! — шерсть становится дыбом. Белов — сучонок! Ведь чувствовала, что с тем вечером все не так. Не могла я ужраться до бабочек в животе. Теперь все встало на свои места.
— Не убьешь. Ты, Дарья — честная баба. Я так понимаю, что пошла и мужу призналась. Не стала сукой.
— Не стала, — шевелю губами. — А потом муженек свалил к своей любовнице. Ты прав. Белова мне не убивать, а благодарить нужно. Да, он поступил как козлина…
— Саня и есть козлина. И он слишком эгоистичен, чтобы стать для тебя кем-то большим… Ты ведь умная девочка, Даша. Я умею ждать, — отвернулся, скрывая горечь.
Что мне ему ответить? Только сказать «спасибо» за хороший вечер. Кирилл мне понравился своей откровенностью и харизмой. С таким мужчиной и никакие Лютые не страшны. Черт! Лютовский! Демона нужно укрощать, такой ведь был план… Эх, Дашка! Вечно ты отвлекаешься и пропускаешь важные моменты.
— Ничего обещать не могу, — качаю головой.
28
Выходные пролетели незаметно. Несколько раз звонил Белов, но говорить с ним совсем не хотелось, проще сделать вид, что ты не слышала, не видела, была очень сильно занята.
Занятость была не выдумкой. На меня нашло перебрать все шкафы и избавиться от ненужного. Ненужного барахла набралось два мешка и еще пакет. В основном это были не замеченные ранее вещи Олега и детские, которые сыну уже малы. Если бывший муж не забирает свое шмотье, значит, оно ему не нужно — так и решила, вытаскивая все и заполняя мусорные баки. При этом приходилось оглядываться, а нет ли поблизости назойливой свекрови или других родственничков с мужниной стороны, коих было навалом.
— Вот и все! — отряхнув ладоши друг о друга, я со спокойной душой окончательно распрощалась с прошлым.
— Дарья? — неприятный, на высоких нотах голос, словно пенопластом по стеклу.
От неожиданности даже голову втянула в плечи. Медленно оборачиваюсь.
— Олег… Он к вам ушел? — швыркает покрасневшим носом, затравлено бегая глазками, словно фокус собрать не может. Стыдно, что ли, стало? Хотя, вряд ли. Может, у нее просто косоглазие? Я ведь не особо приглядывалась к зазнобе Титова. Сейчас Лизонька выглядит жалкой и потерянной. Тяжело вздыхает и моргает часто, чтобы не заплакать.
— Нет, — отвечаю спокойно.
Видимо, такого ответа она не ожидала. Даже лицо вытянулось, и мимика крайнего удивления на минуту застыла. Она думала, что после всего я приму Олежку обратно? Серьезно?
— Я не знаю, где бывший муж и знать не хочу.
— Значит, он просто бросил меня и все… — тонкие синеватые губы затряслись.
— Мне насрать, где колобок-Олежка. От одной ушел, от другой ушел… Пусть катится, куда хочет.
Крутанувшись на месте, шагаю в сторону своего подъезда, чувствуя взгляд в спину. Мышь пыталась еще что-то пищать, но это совсем не интересно.
Вернувшись домой, заказала пиццу, и мы с Мишуткой ее навернули под старый сериал про собаку по имени Бетховен.
Понедельник — день тяжелый во всех смыслах. Список намеченных дел такой длины, что берегов не видать. И самое главное…
— Лена, вызови мне Александра Сергеевича, — даю указание секретарше, едва ступаю ногой за порог приемной.
Секретарша, пряча недоеденный бутерброд в стол, думая, что я этого не замечу, активно кивает, слизывая крошки хлеба с нижней губы. Хомячить она стала меньше. Если раньше рот Лены был постоянно занят пережевыванием, то теперь можно заметить просветы в чавканье за дверью.
— Ты меня игноришь, да? — злой какой-то сегодня с утра Алексашенька.
Дверьми хлопает, стулья со скрипом передвигает...
— Садись и пиши… — показываю на листок бумаги, лежащий на столе рядом с ручкой.
— Что писать? — опешил и покосился на бумагу, ожидая подвоха.
— Стихи, блин! — ты же почти Пушкин, хотелось съязвить, но добавила другое:
— Заявление по собственному желанию, — складываю руки на столе и держу его на расстоянии взглядом мегеры, глаза которой пусты и холодны.
— Это шутка такая? Я не понял…
— Пока предлагаю по собственному желанию и срок тебе — до конца рабочего дня. Завтра уйдешь по статье «Злоупотребление должностными обязанностями». Пояснить за что? Или ты догадливый? Ты думал, что я не проверю твои договора с поставщиками? Заоблачные суммы на непонятные расходы. Ты за кого меня держишь, Белов? Крысам, растаскивающим бюджет нашей фирмы, здесь не место.
Чем больше я говорила, тем светлее тона становились на лице бывшего любовника. А еще мне вспомнилась Сонечка, которую он использовал и выкинул за ненадобностью. Не то, чтобы, женская солидарность во мне возбуяла. Просто так совпало, что Даша стала бумерангом, пробившим лоб зарвавшегося негодяя. Не хотелось говорить, что я знаю и про подсыпанный мне возбудитель. Белов не оставил мне шанса… И я не оставлю ему.