Анатомия обмана
Шрифт:
Как его понять?
Если мой обман вскроется, я его потеряю совсем. Теперь уже окончательно и бесповоротно. Он не станет слушать. Не попробует понять… Не поверит, что у меня нет и не было никогда выбора.
Видимо, свой восемнадцатый день рождения я проведу не то чтобы радостно.
Тянусь к телефону, сама не понимая зачем. Сердце в груди ноет. Такой привычный жест сейчас кажется чем-то волнующе решающим. Всего один пропущенный от мамы или одно сообщение способны поднять мой мир с колен, но их нет. В мессенджере забавная картинка с котом и поздравления от
Стрёмно, что админка единственная, кто меня поздравил в десять часов утра.
Конечно, у матери сейчас столько забот…
Мысли текут в направлении очередного предательства. Она занята. Ей не до меня. Не до моего дня рождения. Уверена, даже не Милана занимает её время и внимание, а он – зверь, монстр, чудовище, которому не место в моей семье. Куда мне? Я никогда не могла тягаться с Валерой.
Телефон вибрирует. Перевожу взгляд на экран, и дыхание сбивает.
Мама…
Знаю, что не должна с ней общаться. Знаю, что люблю её больше жизни. Знаю, что моя решительность шатается и дрожит от её слёз и рыданий. Всё знаю, всё понимаю, а сделать ничего не могу.
Принимаю звонок, отсоединив телефон от зарядного устройства, и замираю. Молчу, вслушиваясь в непонятные звуки динамика.
– Ань? – тихий, слабый голос мамы звучит оглушающе.
Не могу себя заставить ответить.
– Доченька моя, тебе уже восемнадцать. – всхлипывает. – Совсем взрослая. Ты всегда была взрослая. Практически с самого рождения. Скоро ты заведёшь свою семью… Возможно, тогда ты сможешь меня понять.
Сердце пропускает удар. Я чувствую такую тяжесть в горле, словно мне на шею накинули аркан. Она всё же поняла меня.
Ведь поняла?
– Что мне сделать, чтоб сохранить нашу семью? – шепчет голос моей матери. Калёным железом проходится по моему израненному сердцу. – Он ведь не избивал тебя, Аня… Как это всё прекратить?
Я огорчена. Огорчена и разочарована. Она до сих пор верит только ему. Не мне, не своей дочери, а зверю, который с каждым годом всё больше превращает мою маму в конченого человека.
– Ты ничего не поняла. – мой голос хрипит.
– Ну как же так, Аня?
– Ты должна сделать выбор, мама. Либо он, либо мы. Это очевидно. Нет никакой семьи со Зверевым. Не было никогда. Наша семья – ты, я и Миланка. И ты, если хоть на минуточку оглянешься и опомнишься, это поймёшь.
– Что пойму?
– В кого ты превратилась и кто мог бы вырасти из меня и непременно вырастет из Миланы с этим монстром.
– Он вас не бьёт! – мать выходит из себя. Я знаю, что сейчас последует тирада о том, какой Валера хороший, как много он сделал для нас, но слушать её я не намерена.
– Не он, а вы, мама. Вы убиваете своих детей. – голос дрогнул.
Всё, не могу больше. Чувствую, что сейчас разревусь и наговорю лишнего. Я уже сказала лишнее.
Сбрасываю вызов и тут же вношу маму в чёрный список. Не навсегда. Хотя бы на сегодня или на пару дней.
Пальцы снова немеют. Я и не заметила, как сильно сжимала телефон,
Хах! И это я собиралась всех и каждого обвести вокруг пальца? Если на моём лице ничего и не написано, то стоит только присмотреться к моим движениям, рефлексам и телу…
Всё Макс. Это всё он – сбивает меня с толку, размывает намеченные цели одним своим присутствием, одним взглядом рушит выстроенную оборону. Мы должны были вновь встретиться. Обязательно должны были. Но не в этот момент моей жизни.
Решаю, что день рождения достаточный повод для того, чтоб расчесаться и закапываюсь в сумки, ища, чем бы это можно было сделать. Кажется, вчера я видела и свою расчёску. Где-то она была здесь.
Грохот деморализует.
Я застываю, не в силах ни пошевелиться, ни разогнуться, а громкий и довольный голос младшего Лядова распевает:
– С днём рождения, успехов, радости, везения… – Аллегрова была бы довольна, услышь она, как голосит Макс её небезызвестный хит, но то Ирина Аллегрова, а вот я…
– Боже, какой же ты придурок. – вырывается испуганное у меня. – С ноги дверь открывал, что ли?!
Наконец-то выпрямляюсь и смотрю в растерянное лицо мужчины своей мечты, высоко задрав голову.
– Да-а-а… – тянет он. – Не так я себе всё представлял…
Страх отступает. Я уже могу улыбаться и жалеть о своих словах. Моё сердце бьётся ровно, пока Макс не вытаскивает из-за спины небольшой букет ромашек.
– Цветы не дарить, значит?
На душе теплеет. Он мне никогда не дарил цветы. Я прекрасно помню все его подарки, знаю наизусть историю каждой мягкой игрушки, в которых он утопил нашу с Миланой комнату.
– Цветы же не виноваты. – теперь я теряюсь.
А вдруг выбросит? Мои цветы выбросит?! Вот уж нет.
– Здесь обнаружился интересный факт, Анька. – задумчиво проговаривает он, глядя на мой букет любопытствующим взглядом, – В этом доме нет вазы. Ни одной. Отец предлагал утопить цветы в раковине, но я решил, что их лучше сразу подарить…
– Я могу вам подарить… вазу… – чувствую, что краснею, а глаз отвести от него не могу.
Вот почему так бывает, люди из разных, казалось бы, миров, разного возраста, социального статуса и жизненных убеждений слепо влюбляются в друг друга, того, с кем быть невероятно сложно? Я искренне верю, что невозможного просто не существует.
Стоит он весь такой передо мной… Влажные волосы блестят, как и его тёмные глаза. Губы трогает лёгкая полуулыбка, что так и хочется припасть к ним хотя бы на мгновение. Белая рубашка с коротким рукавом полурасстегнута, так и манит коснуться ладонью обнажённого треугольника. Даже прижаться. Вдохнуть запах его геля для душа или мыла, запомнить и навечно высечь в памяти… Но я не могу. Мне недостаёт смелости. Банально, но факт, я не смогу смириться и принять его отказ. Для нас нет короткой и ровной дороги – только тернистый и долгий путь. Он сам должен понять, что я давно уже не ребёнок и люблю его по-настоящему… Настолько, что готова простить его прошлый уход, его побег, его вечный игнор и тот факт, что он испарился из моей жизни.