Анатомия страха
Шрифт:
Сполоснув лицо, Наталья прилегла на диван и скоро задремала. Сон ее был неглубок и неспокоен. Ей, как и ее врагу, тоже снились кошмары.
Она брела по бесконечному шоссе и плакала, а с темного неба сыпалась снежная крупа. «У тебя нет выбора, — сказал знакомый голос. — Соглашайся». Сергей, глядя перед собой широко открытыми глазами, шел по мокрому после дождя лесу туда, где за деревьями пряталась маленькая темноволосая девочка с букетом ромашек. «Да кто ты такая?!» — вопила толстая продавщица, сверкая слишком большими, чтобы быть настоящими бриллиантами в ушах, а потом вышла из-за прилавка, в руках ее был
Часы показывали без пяти шесть. От жесткого подлокотника шея совершенно одеревенела. Наталья села и, наклоняя голову в разные стороны, потянулась за индикатором.
Дьявол! Пуговица, еще несколько часов назад бывшая густо-фиолетовой, посветлела, приближаясь к голубому цвету. Прошло пять минут, десять, но цвет индикатора не изменялся. Машина стояла.
Наталья вытащила из шкафа огромную, два на три метра, карту Петербурга, скатанную в рулон. Она была густо истыкана иглой циркуля, особенно в том квадрате, где располагался Калининский район. Вот дом Свирина. Наталья начертила окружность, которая в масштабе соответствовала примерно восьми километрам.
Господа, спорим, что это автостоянка! А хозяин где?
Через десять минут Наталья выскочила из подъезда. На остановке с открытыми дверями стоял троллейбус — будто ее ждал.
Быстрее! Ну быстрее же!
Она надела наушники и закатила глаза, притопывая ногой, как сумасшедшая меломанка.
Тишина. Ушел? Спит? Еще ближе. Теперь уже были слышны невнятные домашние звуки: рычание холодильника, тиканье часов рядом с отдушиной — обычный фон.
Выйдя из троллейбуса, Наталья бросилась к телефонной будке. Длинные гудки. Десять, двенадцать, двадцать… Так, теперь сотовый. «Абонент временно недоступен». Что и требовалось доказать. Поставил машину на стоянку и смылся.
Вот теперь ей не мешало бы раздвоиться. А еще лучше растроиться. Чтобы одна Наталья Гончарова поджидала Свирина в элитной клинике, другая встречала в аэропорту все рейсы из Сочи, а третья сидела на Светлановском. Но поскольку это невозможно, надо решить, на какую карту ставить. Что-то — опыт или интуиция — подсказывали ей, что Свирин все-таки пойдет ради дочери на все. Она вспомнила его дрожащие руки, истерические нотки в голосе. Значит, надо ждать Илону. Еще несколько дней. Если, конечно, она не вернется раньше. Если она уже не вернулась.
Что ей сейчас было крайне необходимо — так это машина. В тот раз ей удалось воспользоваться «восьмеркой» толстого мужичка из соседнего подъезда, который полгода назад уехал куда-то с тремя чемоданами. Вытащить ее из «ракушки» было просто. А вот поставить обратно не удалось, во дворе упорно топтался дворник, не спалось ему почему-то. Пришлось бросить неподалеку. Конечно, денег было еще достаточно, чтобы купить развалюшку баксов за 700–800. Но она боялась. Боялась ездить без документов, боялась оформить официально. Покупать поддельный паспорт тоже боялась.
Оставалось изображать ревнивую жену, следящую за блудливым мужем. Или за любовницей блудливого мужа. «Шеф, вон за той машиной, плачу два счетчика!»
Глава 20
Путь из начальственного кабинета к себе лежал мимо кабинета Китаева. Из-за двери доносилось натужное стрекотание
— Да-да! — отозвался легкий тенорок, словно устремленный ввысь.
Аналитик Григорий Андреевич Китаев пришел в управление меньше года назад, но уже стал своего рода местной достопримечательностью. По первому образованию он был врачом-психиатром, работал в Москве, в знаменитом институте имени Сербского, но из-за трений с начальством был вынужден уйти. Еще раньше Китаев окончил заочное отделение юрфака МГУ, и вот теперь диплом наконец пригодился. Он занимался в основном динамикой и прогнозами, но у него было хобби, напрямую связанное с его прежней работой.
В управлении Китаева звали маньяковедом. В его компьютерном досье были данные на абсолютно всех психически больных преступников столицы за последние тридцать лет, на подавляющее большинство маньяков питерских и на многих иногородних, причем не только осужденных, но и просто подозреваемых. Начало «коллекции» положил давний случай с его двоюродной сестрой, потерявшей рассудок после встречи с насильником-психопатом. Конечно, в управлении была и своя подобная база данных, но до китаевской ей было далеко. С ее помощью была раскрыта не одна «серия», и начальство всерьез задумывалось, не сделать ли Китаева маньяковедом официально.
Логунов познакомился с Китаевым весной, расследуя дело, положившее начало переломным событиям его, Ивана, жизни. В лице майора Григорий Андреевич нашел сначала благодарного слушателя, а потом Иван получил от него ответ на мучивший его вопрос: почему милая, обаятельная девушка, медик по профессии, стала убийцей. После этого у них с Китаевым, несмотря на четвертьвековую разницу в возрасте, отношения сложились теплые и доверительные.
Проходя мимо, Иван подумал, что, возможно, Григорий Андреевич слышал что-то о Гончаровой: согласно полученным из Мурманска данным та была достаточно известным психиатром, автором нескольких монографий и множества научных статей.
Китаев Ивану искренне обрадовался и тут же усадил пить чай с пирожками. Жена каждый день выдавала Григорию Андреевичу огромный пакет с завтраком, который Китаев никогда не мог съесть полностью и поэтому с удовольствием угощал всех заходящих.
— Ну что, Ваня, — спросил Китаев, когда пирожки с ревенем были уничтожены, — опять маньяк? Или поболтать?
— Ни то, ни другое. Вы случайно не знаете такого психиатра из Мурманска, Наталью Николаевну Гончарову?
— Гончарову? — наморщил лоб Китаев. — Наталью Николаевну? Нет, Ваня, боюсь, не знаю. Хотя… Постойте, вы сказали, из Мурманска?
— Да.
— Невысокая, темноволосая, с короткой стрижкой? Доктор наук?
— Невысокая и доктор. За остальное не ручаюсь, она меняет внешность, как тайный агент.
— Ну конечно! — всплеснул руками Китаев. — Теперь точно вспомнил.
Он вскочил из-за стола, подошел к сейфу и вытащил какую-то папку. Порылся в ней, достал большую групповую фотографию и протянул Ивану.
— Это конференция в Новосибирске, пять лет назад. Вот она, смотрите.
Палец Китаева указывал на стоящую в первом ряду невысокую худощавую женщину. Она улыбалась и казалась если не красивой, то весьма миловидной. И совершенно не похожей ни на фоторобот, ни на паспортную фотографию.