Андрей Кончаловский. Никто не знает...
Шрифт:
покарать мафию.
Кончаловский надеялся облагородить трафаретную фабулу стилевой элегантностью,
профессиональным подходом к сценарию прежде всего. Помимо прочего, режиссер соглашался
работать только на том условии, что Сталлоне, известный своими капризами, не станет
вмешиваться в процесс создания картины.
И вот встреча с продюсером Джоном Питерсом. Питерс получил уличное образование.
Позднее выбился в парикмахеры голливудских звезд. В этом
Стрейзанд. Так началась его головокружительная карьера. «Обессмертил» себя
продюсированием «Бэтмена» Тима Бертона. Фильм, как известно, пользовался оглушительным
успехом и при бюджете в 48 млн долларов собрал 400 млн.
В беседе с режиссером Питерс заверил, что любит его кино, пообещал замечательно
сработаться и в результате выдать грандиозную картину. Тревоги Кончаловского покрывались
репликами: «Не волнуйся. Все сделаем. Начинай работать». Питерс убеждал режиссера, что сам
будет контролировать картину. Сталлоне не даст и пикнуть. О деньгах просил не беспокоиться,
заключив: «Уорнер бразерс» — это я!» Но это не успокаивало, а, напротив, настораживало
режиссера. Фактически начинался поединок с легендарным Джоном Питерсом.
В сознании Кончаловского укреплялась уверенность, что в Голливуде дело решает не
реальная цена творческой личности, а принадлежность к номенклатуре: связи, общение, некие
«клубные» правила. Вот они: ни с кем никогда не ругайся; никого публично не критикуй; имей
высоких покровителей; не выноси сор из избы и т. п.
Во время встречи со Сталлоне выяснилось, что звезде нравится все, что режиссер говорит
о картине. И на режиссера звезда произвела впечатление человека разумного. Словом, они друг
Виктор Петрович Филимонов: ««Андрей Кончаловский. Никто не знает. .»»
158
другу понравились. Начало казалось обнадеживающим: он пришелся по душе двум
суперзвездам — продюсеру и актеру.
Сроки были, по разным причинам, сжатыми. Фильм должен был выйти к Рождеству.
Питерсу выгодно было выпустить картину в поставленные сроки, поскольку, по прокатным
прогнозам, рынок к Рождеству оголялся. Свободное пространство нужно было занять во что бы
то ни стало. Это и был фактор решающий.
Между тем сразу же возникли проблемы со сценарием. Сценарист Роберт Фелдман
прибыл в Париж, где в это время Кончаловский работал над спектаклем по чеховской «Чайке»,
и сразу же огорошил режиссера, доложив, что имеет инструкцию все выслушивать, но ничего
не писать. Предложения, которые высказал Кончаловский, в сценарий так и не
действительно записывал все, что надиктовывал ему Питерс, а потом переписывал с учетом
предложений Сталлоне. И после этого переписывал еще раз, реализуя новые идеи продюсера.
Уже сложилась съемочная группа, но сценария все не было. Он только писался. Бюджет картине
был дан по существующему варианту сценария, в то время как режиссер ориентировался на
новый его вариант, до конца съемок так и не появившийся.
В скором времени выяснилось, что Питерс склонен манипулировать всеми, в том числе и
самим Кончаловским. С этой целью был взят режиссер второй, параллельной группы, который
формально должен был работать под руководством Кончаловского. Но фактически этой группой
управлял Питерс. А с другой стороны наседали звезды. Режиссер делал все, что они просили,
точно зная, что никогда не вставит этого в картину.
Между тем с картины сняли оператора и заменили другим. Был сменен сценарист. Новый,
опытный и очень дорогой вскорости запротестовал, не желая больше менять в сценарии ни
строки.
Все это, рассказывает Кончаловский, походило на сновидение. Происходило нечто
неподконтрольное, нерегулируемое…
Снят был с картины преданный режиссеру монтажер. Кончаловский лишался
возможности личного влияния на результат работы, хотя им по-прежнему, по его выражению,
«руководило глупое желание или утвердить себя как режиссера, добивающегося реализации
своих идей, или уйти с картины».
Фильм монтировался без режиссера. Он то и дело оказывался в вынужденном простое. А
перерасход по фильму составлял двадцать миллионов долларов. Финал этого безумия
Кончаловский описывает так: «Руководители «Уорнер бразерс» понимали, что аналитики с
Уолл-стрит наверняка заинтересуются, откуда такой перерасход, запросят совет директоров, тот,
в свою очередь, потребует отчета, что происходит, почему так затягиваются съемки, так
непроизводительно работает группа? И тут все факты будут не в пользу Питерса…
Руководители «Уорнер бразерс» не подозревали, что Питерс уже их предал. Они хотели
его защитить, им нужен был козел отпущения. Козлом был выбран я. Мне предложили уйти…
— Конечно, мы выполним все, что записано в контракте. Твоя фамилия останется в
титрах. Заплатим тебе все, что положено. У нас нет и не будет к тебе никаких претензий. Но так
надо…
Надо было, чтобы полетела чья-то голова. Пусть моя, я не возражал. Спустя ровно две с