Андрей Кончаловский. Никто не знает...
Шрифт:
этих дней в памяти остался запах персиков, разложенных на полу большой комнаты,
выходившей в сад. И казаки, охраняющие семью…
«…Могла ли наша семья спрятаться от бед и невзгод послереволюционной России
где-нибудь в Париже или в Берлине? Разумеется, могла. Почему же мой отец выбрал иной путь?
Почему он решил, несмотря ни на что, терпеть все, что суждено русскому народу? Должно
быть, и потому, что знал себя, знал, что истинно русскому человеку
прижиться в чужом, даже благодатном краю. Надо при этом учесть, что он был верующим
человеком и понятие долга перед людьми, Отечеством было для него не пустым звуком…»
Владимир Александрович Михалков, получив юридическое образование, занялся
птицеводством. В 1927 году он одним из первых откликнулся на приглашение
Терселькредсоюза перейти в эту организацию на постоянную работу в группе
специалистов-птицеводов. Его сын полагал, что отец покинул Москву не случайно, а желая
быть подальше от «органов», бдительно следящих за «бывшими».
Семья Михалковых поселилась на окраине Ново-Пятигорска. Владимир Александрович
целыми днями пропадал на птицефермах, на организованной им впервые в СССР
инкубаторно-птицеводческой станции, в командировках по Терскому краю. В свободное время
изобретал, писал. В 1932 году ему предложили возглавить кафедру в Воронежском
сельскохозяйственном институте. Он согласился. Но переехать на новое место работы и
жительства не успел — скончался в Георгиевске от крупозного воспаления легких.
Сергей Михалков начал писать в десять лет. Именно отец подтолкнул будущего поэта к
стихотворству. Окончив в 1930 году школу, Сергей решил направиться в столицу, чтобы там
начать самостоятельную жизнь. В дорогу получил сухо-рациональное письмо отца,
адресованное его сестре Марии: «Посылаю сына в Москву, чтобы попытаться поставить его на
ноги. Его задача — получить нужное для писателя образование путем работы в библиотеке,
посещения театров, диспутов, общения с людьми, причастными к культуре. Если в течение года
он сумеет двинуться вперед и будут какие-либо надежды, он поступит на завод работать и
потом будет учиться по какой-нибудь специальности».
В течение трех последующих лет Сергей трудится разнорабочим на Московской
ткацко-отделочной фабрике, затем — помощником топографа в геолого-разведочной
экспедиции в Восточном Казахстане и в изыскательной партии Московского управления
воздушных линий на Волге. А с 1933 года начинает более или менее регулярно печататься в
столичной периодике.
Своих предков
из поля зрения сына. В одном из многочисленных интервью в дни его семидесятилетия на
Виктор Петрович Филимонов: ««Андрей Кончаловский. Никто не знает. .»»
36
вопрос, есть ли у него сейчас человек, на которого он смотрел бы снизу вверх, режиссер
ответил: «Конечно. Я не говорю о Рахманинове, Солженицыне, Бергмане. Я и на своего отца
смотрю снизу вверх». Мне кажется, фигура отца волнует Кончаловского и как художественный
образ, вырастающий в символ целого пласта исторической жизни Отечества, а то и — в некий
архетип.
Сергей Владимирович уже в 2000-м трезво говорил о себе как о «гражданине бывшего
Советского Союза, бывшем советском писателе». Но в непривычные для него времена вплоть
до самой кончины в 2009 году внимание общественности к старшему Михалкову тем не менее
не ослабевало. К патриарху уважительно обращались государственные лидеры этой поры. Он
выполнил заказ на новый текст Гимна страны. А его юбилеи приобретали широкий резонанс в
отечественных СМИ. С.В. Михалков всегда был и оставался знаковой фигурой для нашей
страны с ее непростым, противоречивым прошлым.
В то же время близкие и родные Сергея Владимировича, в том числе и его старший сын, в
один голос утверждают: в нем до седых волос сохранялось что-то, безусловно, детское,
подростковое по отношению к быту, к повседневной жизни семьи. Притом возиться с
маленькими детьми он не особенно любил, избегая заниматься этим как со своими
собственными чадами, так и с внуками и правнуками.
Андрей вспоминает тинейджерские выходки отца в уже преклонном возрасте, замечая
легкость, с какой тот все это совершал, что, «конечно, определяет во многом его характер».
«Он счастливый человек», — итожит свое восприятие тинейджерского поведения отца
старший сын. Так, наверное, бывают счастливы дети, не достигшие того уровня взрослых
рефлексий, когда многие знания только увеличивают скорби.
Младший сын, в свою очередь, наблюдал в отце «глубинную жизнь ребенка». Отцу, как
считала сама Наталья Петровна, вспоминает Никита Сергеевич, «всегда было 13 лет». Но вот
что удивительно при этом: она была убеждена, что Сергей Владимирович ее «сделал, то есть
создал ее как личность». Удивительно, поскольку члены семьи то и дело отмечают