Ангел без нимба, крыльев и... совести

TazmaniaDevil

– Скотт! – он с ужасом смотрел на предмет в моей руке.

Я опустил ее и посмотрел, что же так испугало брюнета, и чуть не лишился разума. В моих руках была урна с прахом Нэтали... В один из особо тяжелых дней, я напился и перенес ее в гостиную, чтобы не напоминала о причине моего состояния, и, видимо, так и оставил ее здесь.

Медленно подошел к камину и бережно поставил урну на полку, с ужасом смотря на нее. Я развернулся к Митчеллу, в его глазах стояли слезы, и он с жалостью смотрел на меня.

Я попытался что-то сказать в свое оправдание, но не успел. Преодолев за пару

шагов расстояние от прихожей до гостиной, Каплан сходу выписал мне награду за мое поведение ранее хуком справа. Видимо, Саманта поделилась подробностями. Комната поплыла, и я отключился.

Через какое-то время я пришел в себя посреди осколков и обломков, когда-то дорогих сердцу вещей. В доме было тихо. Я поднялся с пола и направился на кухню.

– Очнулся? – услышал я обреченный голос Дэнила и вздрогнул. – Я это... – попытался хоть как-то оправдаться я. – Ты – сволочь! – чуть громче сказал Дэниэл, вращая стакан наполненный виски и смотря на его дно.

Я застыл. А Дэниэл продолжил:

– Ты дважды получил в дар, то что большинству дается лишь раз. И как ты им распорядился? – О чем ты? – не понял я, уставившись на него изумленными глазами. – Я про жизнь! Первый раз ты его получил, когда родился! А второй, когда Нэтали закрыла тебя собой! И вот так ты ценишь это?! Уничтожая себя?! И насилуя малолеток?! – Дениэл уже, буквально, кричал.

Он отшвырнул стакан, который заскользил по столу, стукнулся об стену и по инерции вернулся к середине.

– Порой я думаю, что было бы лучше, если бы та пуля попала в тебя, – тихо сказал он, проходя мимо меня и перешагивая через обломки рамы от какой-то картины.

Вскоре входная дверь хлопнула и дом погрузился в гробовую тишину.

Я еще долго стоял, застыв и осознавая слова Дэниэла...

На следующие утро я проснулся впервые за долгое время без похмельного синдрома. Приведя себя в порядок, я переодел одежду и начал убираться. Выбросил, наверное, тонну пустых бутылок. Собрал в мусорный пакет последствия своего разгрома и вынес к контейнерам. С каждым кусочком, когда-то любимых вещей, из души уходила частица боли, которая, фактически, стала моей жизнью. Когда дом приобрел более или менее жилой вид и перестал походить на место бедствия маленького катаклизма, я сел на диван и прислушался к собственным чувствам.

Боль давно стала меньше, но я настолько долго лелеял ее, что взрастил до неимоверных размеров. Сейчас она стала меньше, гораздо меньше, но полностью не ушла. «И, наверное, не уйдет никогда! Но с этим можно жить... Так ведь?» – подумал я.

Было стыдно... За все и перед всеми, особенно перед Сэм. И немного перед Нэтали...

С этими мыслями я попытался дозвониться до кого-нибудь из ребят, но, видимо, после всего случившегося никто из них не желал со мной разговаривать. От этого стало не по себе, и я решил, что, во что бы то не стало, верну расположение своих друзей.

Приняв решение, я отправился спать и достаточно легко уснул. В первые со дня смерти мне всю ночь снилась Нэтали. И не в кошмарах, а в очень хорошем и добром сне...

Мы вместе сидели в обнимку на песчаном берегу океана. Нэтали была все такой же красивой. Длинные волосы развивались на ветру и она

улыбалась. Рядом с нами, в песке возилась маленькая девочка со светлыми волосами и зелеными глазами.

– Папа, смотри, что я нашла! – восторженно пропищала девчушка и, спотыкаясь, подбежала ко мне и , раскрыв ладошку, показала морскую ракушку...

На утро я проснулся с каким-то странным чувством, что есть надежда на то, что это когда-нибудь станет правдой. Хотя разумом понимал, что это невозможно.

Почти две недели я восстанавливал отношения с ребятами. Первыми сдались Кирсти и Эстер. Кевин тоже достаточно легко простил меня. Я извинился перед Самантой, когда, наконец-то, смог с ней пересечься. Для этого пришлось, чуть ли, не в засаде сидеть у ее школы. Когда она меня простила, Ави тоже принял мои извинения, хотя отношения, еще какое-то время, были натянутыми. Сложней всего оказалось, вернуть Митчелла. Он не брал трубку. Игнорировал сообщения. По его просьбе, ребята не говорили нового адреса их с Дэни квартиры. Как только он узнавал, что я приеду к кому-нибудь из участников группы, тут же смывался. Я уже потерял надежду на то, что смогу, хотя бы извиниться перед ним и Дэни, не то что снова вернуть доверие. Но проведение сжалилось надо мной и дало шанс все исправить...

В одно прекрасное утро, когда я, наконец-то, решился исполнить обещание, данное Нэтали, и поехал на тот утес. По приезду, обнаружил, что небольшой песчаный пляж у кромки океана не так уж и безлюден. Темный хрупкий силуэт сидел на песке с поджатыми ногами. Я тихо спустился по склону, сжимая черную с серебром урну, и, молча, встал у него за спиной. Эти плечи, осанку и самое главное голос, я не спутал бы ни с кем. Митчелл разговаривал с кем-то невидимым:

– Знаешь, я почти простил его, но ты просто не представляешь до чего ему пришлось докатиться, чтобы взяться за голову. Ребята говорят, он больше не пьет и, кажется, снова начал петь. Честно говоря, мне его не хватает, но просто взять и простить, я тоже не могу. А было бы здорово,если бы мы снова начали петь... Нам тебя очень не хватает...

Я подошел к нему и опустился рядом. Он посмотрел на меня и снова уставился на океан. Мы сидели и молчали, слушая успокаивающий шепот прибоя.

– Ты все же решился? – наконец, сдался Митч. – Да... – ответил я, поднялся и подошел ближе к воде.

Открыл крышку и чуть наклонил урну. Серый пепел, подхваченный ветром, улетал из своей тюрьмы, словно освобождая душу Нэт и мою.

– Тебе стало легче? – спросил Митч. – Немного, но думаю, полностью эта боль не уйдет никогда, – ответил я. – Но сделает тебя сильней, – сказал Митч и пошел вверх по склону.

Я смотрел ему в спину, думая: «Простит ли он меня когда-нибудь?..»

И он повернулся и сказал:

– Приезжай завтра к Кирст. Попробуем все начать заново.

Я кивнул, улыбнулся и поспешил за ним.

Со временем мы вернулись к нашей обычной жизни. Снова концерты, интервью и фанаты. Митч настоял, чтобы я переехал к ним с Дэни, мотивируя тем, что мне нужен контроль, чтобы я не сорвался снова. Дэниэл без особого восторга воспринял мой переезд, но вскоре смягчился и отношения между нами потихоньку наладились.