Ангел-хранитель
Шрифт:
– И прекрасно! – воскликнула Людмила. – Здесь тоже должны работать талантливые врачи. Защищать людей от негодяев!
– Сдаюсь, сдаюсь! – Вадим поднял руки. – Ты, Люсенька, стала таким энтузиастом сыскного дела! А что же нового в нашем деле? В «Замке»? Так ли все страшно, как ты предполагаешь, Викентий? Или все же совпадения, стечение обстоятельств, так сказать?
Викентий Павлович посмотрел на часы:
– Десять утра. Мы с вами ранние пташки, много за утро успели сделать. Я сейчас как раз поеду в «Замок», нужно проверить одно соображение.
– Ну и что? – удивилась Людмила.
– Не знаю… – протянул задумчиво Викентий. – Чай на травах заваривала кухарка, это я еще раньше выяснил. И, помнится, она-то говорила, что чай был светлый… Вот, поговорю с ней. Кто знает?.. Видишь ли, Вадим, в нашем деле, как в строительстве: кирпичик за кирпичиком незаметно в кладку ложится, а потом отступишь в сторону – вот оно, здание, целиком перед тобой.
– Значит, ты в «Замок» за «кирпичиком»? А как объяснишь? За Сашей приехал?
Накануне Саша остался в «Замке» ночевать: князь Всеволод просил его об этом, госпожа Коробова, конечно же, не возражала.
– Ну что ж, и Сашу заберу, – согласился Петрусенко. – Но у меня и свой предлог есть. Сообщу Коробовой об урегулировании дела с несчастным случаем в полиции Серпухова.
18
Викентий Павлович ехал в «Замок» верхом. Сначала – наезженным трактом, а потом свернул напрямик, через перелески и луга, по невысоким холмам и вдоль ручьев. Августа оставалось уже несколько дней – так незаметно пролетел. И в этот солнечный ясный день было тепло, но уже не жарко. Зато пейзаж вокруг стал ярче. Летом все-таки зелень однообразна. Теперь же в основной зеленый цвет полей и леса вливались самые разные оттенки золота и багреца. А вдалеке, словно новенький купол церкви, горел ранней желтизной высокий клен…
Но вот Петрусенко снова выехал на тракт и сразу повернул к каменной ограде «Замка». Кованые ворота оказались распахнутыми, словно его поджидали. Но это, конечно, было не так.
«Кто-то проехал прямо передо мной», – решил Викентий Павлович. И не ошибся. У крыльца стояла оседланная лошадь, а госпожа Коробова обнимала молодого офицера.
«Сын, – догадался Петрусенко. – Ну что ж, это неплохо. Посмотрим на наследника…»
Из окна второго этажа выглядывали Всеволод, Саша и мадемуазель Элен. Но вот они исчезли, и через три минуты вся юная компания выскочила на крыльцо.
Госпожа Коробова заметила Петрусенко, что-то сказала офицеру. Тот коротко оглянулся, но потом заторопился на крыльцо. А хозяйка направилась к следователю. Она была возбуждена, глаза блестели, счастливая улыбка сделала лицо не просто красивым, но и впервые по-настоящему обаятельным.
– Викентий Павлович! – Она протянула руку спрыгнувшему с седла гостю. – Добрый день. А к нам приехал сын. Его часть перевели из Санкт-Петербурга
– Поздравляю. – Петрусенко улыбнулся. – Вижу, интересный молодой человек, бравый офицер. Я не вовремя, но долго вас не задержу.
Коробова уже успокоилась. К ней вернулась обычная сдержанная вежливость. Однако не представить его сыну она не могла. Пока они шли к дому, Викентий Павлович ей рассказал:
– В полицейской управе Серпухова я все уладил. Гибель вашего садовника зарегистрирована как несчастный случай, дела даже не открывали.
– Вы нас от таких неприятных хлопот избавили, дорогой господин Петрусенко! Благодарю вас… значит, я могу дать приказание засыпать злополучную яму? А то ведь даже в сад страшно ходить!
– Хотя бы прямо и сегодня, – кивнул Викентий Павлович. – Однако у меня к вам есть небольшая просьба. Впрочем, об этом позже.
Они уже подошли к крыльцу, где бравый офицер довольно бурно знакомился со своим кузеном.
– Андрей! Андрей! – воскликнула Коробова. Но молодой человек уже успел подбросить мальчика в воздухе два раза и вновь поставить, хлопнув по плечу. Всеволод весело смеялся, восторженно глядя на троюродного брата.
– Славный мальчуган! – воскликнул офицер, на миг обернувшись к матери. – Я рад, что ты теперь с нами!
Тут он, видимо, уловил двусмысленность своего восклицания, добавил:
– Конечно, мне очень жаль того, что случилось с твоими родителями. Но ты не один, братишка!
При этом он все время посматривал на молоденькую гувернантку, скромно стоящую чуть в стороне.
«Ему года двадцать два – двадцать три, – отметил Петрусенко. – Что ж, хорош собой. Высокий, ловкий. Усики, шевелюра густая, темные глаза – живые, так и «стреляет» взглядом… На отца похож. Очарует молоденькую мадемуазель… Или нет?»
Девушка стояла спокойно, смотрела прямо, без всякого смущения.
Тамила Борисовна познакомила сына и Викентия Павловича.
– Господин Петрусенко гостит у наших соседей. Оказал нам большую услугу в одном неприятном деле – я расскажу тебе после. Его сын Александр – друг князя Всеволода.
Андрей Коробов пожал руку Саше и вопросительно посмотрел на гувернантку. Но мать сказала коротко:
– Мадемуазель Элен – воспитательница князя. А также занимается с ним языками, литературой, историей… Пойдем, дорогой, в дом, все мне расскажешь!..
Прежде чем уйти, она поинтересовалась у Викентия Павловича, не отобедает ли он с ними?
– Нет, нет! – замахал руками Петрусенко. – Я не буду вам сегодня докучать, ведь вы так давно не видели сына!
Женщина благодарно кивнула и хотела уйти, но он задержал ее.
– Мы с Сашей скоро уедем, но у меня к вам есть одна просьба… Прежде, чем вы засыпете злополучную яму, я хотел бы сам спуститься туда, посмотреть. Любопытно, знаете ли! Что это за колодец, к чему? К делу это уже отношения не имеет, просто натура у меня такая дотошная…