Ангел-мечтатель
Шрифт:
— Возможно, — пожал плечами он. — Мы это очень скоро узнаем. Имейте в виду — некоторые знания являются очень тяжелой ношей, посмотрим, как Вы сможете ее нести и, главное, куда.
Глава 20.8
Он сделал шаг в сторону, оставшись, тем не менее, на расстоянии вытянутой руки от своих спутников. Они тоже расступились, и я увидел — между и за ними — … сканер. У меня заныло сознание, решительно противясь выделению еще одной его части для анализа очередных графических ребусов перед глазами.
К
На фоне моей обычной среды обитания на земле — в большом городе, со всеми благами цивилизации и комфортом, где наиболее реальной опасностью является получение штрафа за превышение скорости — эти миры показались мне почти дикими и определенно первобытными.
Необузданная природа в них явно превалировала над результатами человеческой деятельности. В одном буйствовала непроходимая лесная чаща, в другом вся жизнь сосредоточилась под землей среди неприступных скал, и только в двух следующих можно было заметить следы пребывания людей: в виде неких подобий мельниц на реках в одном и бескрайних плантаций, слишком правильной формы, чтобы быть естественными, в другом.
При всем этом люди там везде были — охотились в лесу, вытаскивали на поверхность земли куски какой-то породы, суетились вокруг мельниц и копошились на плантациях. И хотя вся их жизнь, казалось, была сосредоточена вокруг одних и тех же действий, она оставляла впечатление умиротворения, покоя и полного довольства жителей.
— Насколько я понимаю, — уточнил я, когда экран сканера вернулся к незамутненной прозрачности, — это одни из первых созданных нами миров?
Неприкасаемые молча смотрели на меня.
— Тогда хорошо, что потом мы перешли к большему разнообразию, — счел я их молчание утвердительным. — Я бы сказал, что в этих просматривается некая однобокость в плане выбора видов деятельности. Должно быть, это делало их довольно уязвимыми.
— Да, — хрипло каркнул их лидер, — в конечном счете они действительно оказались уязвимыми, только по иной причине. Вторая серия.
Она оказалась существенно короче первой — у меня даже возникла мысль, что Неприкасаемые сознательно прибегли к стандартному приему манипуляции сознанием: сначала зрителю демонстрируется долгая история мирной и счастливой жизни, чтобы он успел почувствовать свою сопричастность, а затем следует короткая сцена смертоносной катастрофы, чтобы удар показался еще более жестоким.
После этого никаких других мыслей у меня не возникло — зрелище на экране сканера было поистине ужасающим. Людей там расстреливали, как мишени в тире, и хотя некоторые из них пытались сопротивляться, стрелки явно превосходили их и числом, и умением.
— Что там произошло? — сглотнул я подступающую к горлу тошноту.
— Их убили, — коротко ответил мне лидер.
— За что? — помотал я головой. — Я не понимаю — насколько мне известно, мы создавали миры для правящего течения. Кому могла понадобиться их гибель?
— Правящее течение, — выплюнул лидер официальное название светлоликих, —
Я подозрительно прищурился. Речь явно зашла о той неудачной попытке бунта, но при чем здесь какие-то древние люди?
— Откуда у вас эти материалы? — не стал я скрывать свои сомнения.
— Вы знаете, кто мы, — ответил мне лидер такой же прямотой. — Расправиться с нами возможности не было — аннигилятор тогда еще не был создан — поэтому они просто уничтожили наши миры.
— Светлые?! — не поверил я своим ушам.
— Как видите, — процедил он сквозь зубы, — они не всегда такими были.
До меня вдруг дошло окончание его предыдущей фразы.
— Подождите, — остановил я его поднятой рукой. — Миры создавались для светлых. Только они могли управлять ими. Вы сказали, что это были ваши миры …
— Сеанс окончен, — резко прервал меня лидер Неприкасаемых. — Уходите!
Покинув апартаменты Гения, я добрался из нашей цитадели и вдохнул, наконец, полной грудью. Мне нужно было срочно вернуться в офис и связаться с Гением. Мне нужно было предупредить его.
Говорить о бунте тех сумасшедших считалось в нашей цитадели дурным тоном — мало того, что он набросил тень безответственной анархии на все наше течение, так еще и потерпел неудачу. Поэтому никаких подробностей о нем никто толком не знал. Теперь же выясняется, что, по крайней мере, некоторые из них принадлежали к светлоликим — и затем каким-то образом оказались среди нас. Было только логично предположить, что нам их навязали в качестве скрытых соглядатаев — в обмен на закрытие дела о бунте. Возможно, именно это стояло за иначе необъяснимой терпимостью к ним нашего главы. А вот Гений, должно быть, был не в курсе этого шантажа со стороны правящего большинства — и я был просто обязан поставить его в известность о нем.
Телепортироваться в офис мне, однако, не удалось. Даже после нескольких попыток. После которых я понял, наконец, почему вдруг перестал работать наш исконный закон надобности.
Истребление миров светлоликими и милосердными лицемерами было не просто ужасающим — оно было немыслимым. Это как если бы карающий меч, осознав, что мне удалось добиться успеха в привлечении некоего человека на нашу сторону, не выступил бы против меня, а уничтожил того самого человека — при всем моем презрении к главной ищейке светлых, такого я не мог себе представить.
И все же …
Когда тот же карающий меч получил приказ организовать аварию моей дочери и юному стоику, он не отказался. Саботировал — но не отказался.
Когда Татьяну чуть не лишили сознания, ее горе-хранитель не протестовал. Поднял все свои земные контакты на ноги, чтобы вернуть ей память — но не протестовал.
Это уже не говоря об опекуне моей дочери, который не просто охотно — с восторгом принял идею передачи всех людей в ведение нашего течения — истинных исчадий ада, с его точки зрения — если это дало бы хоть малейший шанс признания его собственной наследницы.