Шрифт:
Amanda Skenandore
THE NURSE'S SECRET
Copyright © Amanda Skenandore, 2022
All rights reserved
Издательство выражает благодарность литературному агентству Andrew Nurnberg за содействие в приобретении прав.
ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2024
Издательство Иностранка®
Моим
в прошлом, настоящем и будущем
Глава 1
Нью-Йорк, 1883
Прибыло сразу несколько поездов, и непрерывный поток пассажиров – серый и вязкий – потек по перронам подобно сточным водам, устремляющимся в канализацию. Здание вокзала заполнила какофония людских голосов, усиленная многократным эхом и перемежаемая скрежетом металла и шипением пара. Дневной свет, проникавший через стеклянную крышу, не без труда, но все-таки выигрывал битву с клубами едкого черного дыма и порывами ветра, что норовил зашвырнуть на перроны как можно больше колючего снега. Тем не менее Уна предпочитала стоять в тени. Она спряталась за одной из тех гигантских причудливо разукрашенных ферм, что поддерживали стеклянную крышу, и вглядывалась оттуда в лица прибывших. Она смотрела на них и ждала.
Первыми всегда выходили толстосумы – банкиры, торговцы акциями, нефтяные магнаты и заводчики. Они шли торопливо, но с гордо поднятыми головами, словно по фойе собственной усадьбы. Лица их были полны решимости, и одновременно на них читалось явное раздражение по отношению ко всему прочему «сброду», суетящемуся вокруг них. «Время – деньги!» – это девиз всей жизни таких людей. Торопливость и высокомерие делали их легкой добычей – если, конечно, готова терпеть их парфюм и заносчивость. Но нет, не сегодня.
Сразу за этими почтенными бизнесменами шла публика попроще. Усталого вида женщины с цепляющимися за юбки и испуганно озирающимися детьми. Напыщенные дебютантки и носильщики, сгорбленные под тяжестью их багажа. Коммивояжеры со своими товарами в кожаных чемоданчиках.
А за ними и фермеры с кудахтающими в клетках курами, гогочущими гусями и скромными пожитками: смена белья, недоеденная краюха хлеба да потрепанная Библия с заложенным между страниц адресом дальних родственников. Уну они не интересовали. Никто из них не стоил ее драгоценного времени.
Но вот наконец и он. Тот самый мужчина, которого ждала Уна. Одет аккуратно, но без щегольства. Румяный, в расцвете сил. Явно со Среднего Запада. Штат Индиана? Огайо? Иллинойс? Не важно. Лишь бы не Нью-Йорк. Судя по тому, как растерянно он вертит головой по сторонам, – впервые в городе.
Уна еще раз поправила шляпку и слегка покусала губы, чтобы были поярче. Она открыла замок саквояжа, сжав его посильнее, чтобы не раскрылся раньше времени.
Мужчина неуверенно тащился по платформе, пока не увидел указатель на 42-ю улицу. Тут он слегка улыбнулся и ускорил шаг. Уна стала пробиваться к нему через толпу. Когда он опять поднял голову – на этот раз чтобы посмотреть на огромные часы на башне, видневшейся у дальнего края платформы, – Уна шагнула ему наперерез. И он, естественно, столкнулся с ней. Уна слегка вскрикнула, уронила саквояж, и его содержимое высыпалось под ноги ей и мужчине.
– О, мисс, мне так неловко, простите! – рассыпался он в извинениях.
– Что вы, что вы! Это я сама виновата… Я тут немного растерялась…
– И я тоже, если честно. Впервые на таком огромном вокзале…
Уна присела на корточки и начала торопливо собирать свою одежду, не преминув, однако, вскользь улыбнуться ему, когда он склонился рядом. От его честерфилда [1] исходил тонкий запах табака.
– Самый большой
1
Честерфилд – однобортное или двубортное мужское пальто прямого покроя, зачастую с бархатным воротником. (Здесь и далее прим. перев.).
Он подал ей шляпку с лентой и шерстяную шаль. Она аккуратно сложила вещи и убрала в саквояж.
– Не беспокойтесь, прошу вас!
– Позвольте… – С этими словами он протянул руку к следующему предмету туалета – и залился краской.
Уна быстро выхватила у него из рук шелковую сорочку, еще несколько раз коснувшись кружевами его обтянутых перчатками пальцев. В знак смущения она опустила голову, спрятав лицо за полями шляпки.
– Я… э-э-э… – Он неловко заерзал на корточках, пачкая полы пальто о грязный пол.
Уна тем временем подобрала последний предмет своего туалета, убрала в саквояж и защелкнула замочек.
– Спасибо вам! – улыбнулась она и резко встала.
Он тоже поднялся.
– Еще раз простите меня! – Он отряхнул пальто и глянул на часы. – Позволите проводить вас до кеба?
Уна еще раз взглянула на его простое честное лицо и ответила скромной улыбкой.
– Благодарю вас, но я не приехала, а уезжаю…
– О…
– Да, сэр! Я возвращаюсь домой в штат Мэн. Приезжала ненадолго, навестить больную подругу.
– Ясно, – растерянно и явно расстроенно ответил он.
– Что ж, спасибо еще раз! – проворковала Уна, сделав небольшой реверанс.
И она тут же заспешила в сторону поездов, поданных под посадку. Она дошла почти до самого конца платформы, где быстро скользнула в шумный и душный зал ожидания. Уна забилась в уголок и огляделась. Полицейский в дальнем углу зала едва отбивался от пожилого мужчины, размахивавшего расписанием поездов. Уна ухмыльнулась и открыла саквояж. В шерстяную шаль был аккуратно завернут портсигар мужчины в честерфилде. На первый взгляд настоящее серебро, и с витиеватым филигранным орнаментом. С тыльной стороны выгравированы инициалы «Дж. У. К.». Это несложно удалить. Если, конечно, Марм Блэй [2] не пожелает отправить портсигар на переплавку.
2
Прототипом данного персонажа, возможно, послужила реальная личность: Фредерика Мандельбаум, прославившаяся в Нью-Йорке под именем Марм Мандельбаум или просто «Мама». Марм приехала в Нью-Йорк из Пруссии в 1848 году, а уже в 1865 открыла на Клинтон-стрит магазин, ставший прикрытием для ее основной деятельности: скупки и перепродажи краденого. Она сколотила банду из мелких воришек, а позже даже открыла свою школу для преступников, где обучала детей-сирот азам преступной деятельности. Школа эта просуществовала с 1870 по 1876 год. Однако в 1884 году сотрудники детективного агентства «Пинкертон» поймали ее с поличным при покупке меченого краденого шелка, чем положили конец ее преступной деятельности. Перед самым судом ей удалось бежать в Канаду, прихватив с собой миллион долларов наличными и внушительное количество бриллиантов. Умерла в 1894 году и похоронена на кладбище в Нью-Йорке.
Повертев портсигар в руках еще пару секунд, Уна спрятала его в карман между складками юбки. Стянуть портсигар, пока мужчина суетился над ее рассыпавшейся одеждой, было проще простого. Увесистый и довольно большой, он чуть не вывалился ей на голову, когда незнакомец склонился над Уной, чтобы помочь ей собрать вещи. Запустить руки во внутренние карманы его пальто – вот это уже несколько сложнее. Но тут ей на помощь, как всегда, пришла шелковая сорочка. Пока мужчина смущенно извинялся, Уна сунула руку во внутренний карман пальто, в два счета облегчив бумажник на несколько банкнот и два доллара серебром.