Ангел с черным крылом
Шрифт:
Уна закрыла саквояж и поспешила из зала ожидания на Вандербилт-авеню. На улице довольно солнечно, но этим лучам ни за что не прогреть промозглый воздух января. На Центральный вокзал приходят поезда четырех компаний, и у каждой своя камера хранения и свой зал ожидания. В рукаве Уны целая пачка поддельных билетов на самые разные поезда, чтобы свободно переходить из одного зала ожидания в другой и выходить на любую платформу, когда заблагорассудится.
За сутки здесь проходит более сотни поездов, и среди пассажиров каждого непременно найдутся такие вот простачки. Обчищать их карманы
У мистера Дж. У. К. были часы на серебряной цепочке, а в бумажнике еще не меньше десятка банкнот. Но Уна не тронула их. И вовсе не из сострадания. Просто чем больше украсть у человека, тем выше вероятность, что он заметит пропажу прежде, чем покинет здание вокзала. Уна возвращалась под вечер не с самыми тугими карманами, зато никогда не попадалась. Ну, или почти никогда. Чтобы выйти под залог, требовались деньги, а Марм Блэй вела скрупулезный учет.
В животе Уны снова заурчало. В цокольном этаже вокзала есть ресторан для женщин, но Уна почти никогда не ест во время работы. Ведь надо быть готовой в любой момент броситься наутек, а живот, полный устричного рагу или тушеной капусты с ветчиной, заметно мешает во время бега.
В цокольном этаже можно не только вкусно поесть, но еще и хорошо поработать. Надушенные молодые люди на выходе из парикмахерской, спешащие в туалет леди, бегущие на работу машинисты поездов и проводники… И Уна решила совершить еще один заход перед тем, как отправиться домой.
Она снова зашла в здание вокзала через другой зал ожидания. Направляясь к лестнице, ведущей вниз, она заметила весьма бедно одетого мальчишку: потрепанные штаны, пальто в грязных и жирных пятнах и не менее грязная кепка. Уна закатила глаза, увидев, как оборванец приблизился вплотную к одетому с иголочки мужчине в высоком цилиндре. «Только не это, желторотик!» – пронеслось в голове у Уны. Мальчишка быстро огляделся и потянулся к карману пальто лощеного господина. Уна задержалась на лестничной клетке, хотя и понимала, что через пару секунд сюда отовсюду сбегутся копы. «Не надо!» – мысленно кричала Уна.
Она тоже была когда-то такой же юной. И такой же глупой. Просто чудо, что ей удалось избежать исправительной колонии для несовершеннолетних.
Тем временем мальчишке удалось запустить грязную ручонку в карман пальто мужчины в цилиндре. Уна покачала головой. Неумеха… Уже через секунду он выдернул руку, сжимая в ней золотые часы. Такие стоят не меньше сотни, но воришка получит у скупщика не больше двадцатки. Или еще меньше, если работает на кого-то. Но Уна не могла не отметить, что мальчишке таки удалось незаметно вытянуть часы из кармана. Значит, не такой уж и неумеха…
Мальчик сделал шажок в сторону, и Уна пошла вниз по лестнице. Она успела спуститься всего на пару ступенек – и тут на весь зал раздалось раскатистое «Вор!» Уна напряглась всем телом, как натянутая струна, готовая сорваться с места. Она оглянулась и увидела, что мужчина крепко держит мальчишку
Вот так малолетки и попадают в колонию. А этот такой худющий, что, если не отправят сейчас в колонию, скорее всего, замерзнет где-нибудь на улице. Уна поспешила к мальчишке, пробиваясь сквозь толпу негодующих зевак, и, не успев сама толком опомниться, уже стояла прямо рядом с ним.
Уна зажала саквояж под мышкой и картинно всплеснула руками.
– Вот ты где, негодник! – громко вскрикнула она. – Мать места себе не находит, а он тут на вокзале ошивается! – и, обернувшись к обокраденному мужчине: – Этот негодник вам чем-то помешал?
Глаза мужчины яростно сузились.
– Этот негодник – самый настоящий вор! Он только что вытащил у меня часы!
Уна опять всплеснула руками и изумленно выпучила глаза. Слишком картинно, должно быть, но нужно во что бы то ни стало отвлечь на себя внимание мужчины.
– Вилли, не может быть! Это что, правда?
– Я… э…
Мальчик еще раз посмотрел на свою руку, все еще зажатую в кулаке мужчины, а затем на Уну… и от его смущения не осталось и следа.
– Простите меня, тётя Мэй! Вы же знаете, мама как запьет… Я уже три дня ничего не ел…
Уна внутренне поморщилась. Люди больше сочувствуют больным, чем пьяным… Но ладно, он ведь еще совсем мальчишка…
– Это не оправдание! Ты же знаешь, у меня всегда найдется тарелка супа для тебя! Немедленно отдай этому джентльмену часы и извинись перед ним!
Мужчина медленно разжал руку. На запястье мальчика остались ярко-красные полосы. Что-то во взгляде этого хитрого лисенка подсказало Уне, что он намерен сбежать, предоставив ей разгребать заваренную им кашу. Поэтому Уна тут же схватила его за воротник грязного пальтишка и хорошенько встряхнула.
– Отдай часы немедленно, ты что, оглох?
– Да, мэм…
Он все же бросил неуверенный взгляд на Уну, но в следующее мгновение отпустил цепочку часов. Те упали в ладонь обокраденного мужчины. Мальчик разочарованно проводил их взглядом, пока мужчина засовывал их обратно в карман пальто.
– А извиниться? – настаивала Уна.
– Простите меня, сэр! Это больше никогда не повторится!
– Вот и хорошо! – потрепала мальчишку Уна.
Продолжая крепко держать его за воротник пальто, она обернулась к обокраденному с извиняющейся улыбкой.
– Примите и мои глубочайшие извинения, сэр! Его мать – порядочная женщина! Она просто никак не может прийти в себя после смерти мужа. Я уверена, вы все понимаете, ведь у вас доброе сердце – это сразу видно. Не смеем больше задерживать вас, сэр!
С этими словами Уна еще раз встряхнула парнишку и прибавила:
– И уж будьте спокойны: перед ужином задам ему знатную трепку!
Выражение лица мужчины ничуть не смягчилось. Он тщательно отряхнул свое пальто, словно оно замаралось просто от того, что Уна и мальчишка стояли с ним рядом.
– Да уж, будьте любезны! – процедил он.
Уна поспешила поклониться и за шиворот вытащила мальчишку из зала ожидания. Как только они вышли на улицу, тот попытался вырваться, но Уна затащила его за стальную опору надземки.