Ангел с черным крылом
Шрифт:
– Ты чего добиваешься? – прошипела она. – На Рандалс [3] не терпится?
– Вам-то какое дело?
Уна отпустила ворот его пальто.
– Никакого. Но из-за таких болванов, которые не думают головой и знай только ищут проблем на свою задницу, все становятся подозрительнее, то и дело хватаются за часы и кошельки. Я уж не говорю про копов. А мне и остальным работать вдвое сложнее.
– Я бы и без вас справился. Вырвался бы и удрал.
– Да что ты? Этот тип вцепился в тебя как бульдог! Ты что думаешь – тебя пожалеют в Гробах [4] ,
3
Рандалс – остров в черте города Нью-Йорка; находится в месте впадения реки Харлем в пролив Ист-Ривер. На этом острове долгое время находилась самая большая в Нью-Йорке колония для несовершеннолетних.
4
Тюрьма в Нью-Йорке, построенная в стиле египетской гробницы.
Мальчишка просто пожал плечами. Вот упрямец!
– А родители твои знают, чем ты тут на вокзале промышляешь?
– Нет у меня никого!
– Тогда тебе дорога в благотворительную школу. Там будут хотя бы кормить. И научат читать и писать.
– Ага. А потом отправят на Запад, как всех сирот…
– И что? Это все-таки лучше, чем сгнить в тюрьме.
Он снова молча пожал плечами. Уна присела рядом с ним на корточки. Щеки мальчугана были грязными, одна даже слегка расцарапана. С носа капало.
– Ну, или хоть будь осторожнее! В надземке проще, – Уна дернула головой вверх, где прогрохотал поезд. – Там и копов меньше. И начинай с малого. Мелочь из карманов, или несколько монет у дамы из сумочки. Если украдешь все, не успеешь далеко убежать – хватятся. Когда мужчина идет по делам, он сразу же заметит, если пропали часы. Лучше дождаться, пока он не рассядется где-нибудь, уткнув нос в газету или в стакан с джином.
Уна достала чистый носовой платок, поплевала на него и обтерла мальчишке щеки.
– И умывайся чаще, что ли! Лучший вор тот, кто вовсе на вора не похож!
Придав ему более-менее приличный вид, Уна засунула руку в карман и выудила оттуда десять центов.
– Вот, держи! Иди поешь. И подумай о благотворительной школе.
Не успела Уна протянуть монетку, как почувствовала его руку в кармане своего пальто.
– Правильно! Шарить по карманам легче, когда человек чем-то занят. Но только я не настолько глупа, чтобы держать там что-то ценное для таких, как ты.
Мальчишка смущенно улыбнулся и убрал руку.
– И надо делать все быстрее. А руку засовывай поосторожнее. Попробуй скорешиться с парнями, которые по кебам работают. Может, научат кое-чему.
– А у вас есть напарник?
– Нет. Не доверяю…
Краем глаза Уна заметила какую-то суету у входа в вокзал и резко обернулась. Она спряталась поглубже за выступом железной фермы и притянула к себе мальчишку. Тот самый мужчина, которого парнишка пытался обокрасть, что-то громко втолковывал двум полицейским. Уна нахмурилась. Когда они уходили, он злился, но вроде уже успокаивался. Уна снова обернулась к сопляку, прижала к стене и обшарила карманы и, конечно, обнаружила пропавшие золотые часы.
– Ах ты наглый засранец! Да ты подставил нас обоих!
Она оставила часы в кармане мальчишки – уж лучше пусть их найдут у него! – а десятицентовик забрала обратно.
– Я пойду на север по Четвертой,
Но не успела Уна договорить, как парнишка уже бросился наутек. И естественно, не по Сорок второй, а по Четвертой, то есть туда, куда хотела уйти она сама. Вот болван!
Уна повесила саквояж на руку и вышла из-за фермы. Мимо прошли две дамы в мехах. Уна пристроилась за ними. Шум за спиной усиливался. Какой-то окрик. Резкий свисток. Похоже, копы сразу увидели бегущего мальчишку и устремились за ним в погоню. Уна не оборачивалась. Она шла за дамами, едва не наступая им на пятки. Одна из них с подозрением покосилась на нее: Уна была одета вполне опрятно, но далеко не столь шикарно. Но издалека трудно отличить соболя от кролика. И настоящий шелк от дешевой подделки. По крайней мере, копам, с их куриными мозгами. С расстояния примерно в двадцать шагов она выглядела так, словно вышла на прогулку с подружками. По крайней мере, очень на это надеялась. Правило номер пять: веди себя естественно. За спиной Уна услышала топот пары тяжелых сапог. Один. Идет быстро, но не бежит. Уна приблизилась к дамам в мехах вплотную.
– Нет, ну какая все-таки красивая муфта! – нарочито громко пропела она, подмигнув одной из них. – Это соболь, да?
– Э-э, да, – удивилась дама. – Отец привез из Европы.
– Из России, наверное, – продолжала Уна. – Говорят, лучшие соболя именно оттуда. И так подходит к вашей шляпке!
– Да-да, это ансамбль.
– У Стьюарта я видела очень милый ридикюль, тоже с соболем. Он прекрасно дополнил бы ваш ансамбль!
Уна знала точно, потому что только на прошлой неделе они сбыли именно такой в магазине Марм Блей. Принесший его вор сказал, что на Ледиз-Майл [5] такие идут по тридцать долларов. Вор получил семь, а ридикюль ушел за двенадцать, после того как Уна аккуратно спорола лейбл «Стьюарт и Ко.».
5
Ледиз Майл (дословно: «Дамская миля») – в Нью-Йорке участок Бродвея от Юнион-Сквер до Медисон-Сквер. Здесь в XIX веке находились крупнейшие магазины женской одежды.
Тяжелая поступь сапог все ближе. Точно коп. Они наверняка разделились в поисках сбежавшего воришки. Или тот мужчина успел узнать ее и послал копов в погоню именно за ней?
Коп прошагал мимо, даже не взглянув на нее. Уна облегченно выдохнула и свернула на Вторую. Ее так и подмывало вернуться на вокзал и сделать последний заход. Но нет – слишком опасно! Глупый мальчишка! Еще немного, и она станет надеяться, что копы поймают его. Столько из-за него неприятностей! А ведь она была готова отдать ему целые десять центов, а?
Но не успела она пройти и квартал, как за спиной раздался голос.
– Вот она, воровка! Держи ее!
На сей раз Уна обернулась и, увидев несущегося к ней здоровенного полицейского, бросилась бежать что было сил.
Глава 2
Уна петляла между лотками с фруктами, газетными киосками и лавками мясников. Она давно спрыгнула с тротуара, а теперь перескочила через рельсы и перебежала на другую сторону улицы, едва не попав под копыта лошадей очередного экипажа. Но топот сапог все так же преследовал ее.